Формула невозможного

– Ну, вот видите… Придется им второй раз пройти путь эволюции. Вначале поможет инстинкт самосохранения, а там и мышление появится… Надеюсь, когда их потомки дойдут до кибернетики, они поосторожнее будут с ней обращаться.

– До кибернетики им еще – ох, как далеко… – Резницкий печально улыбнулся.

– Мы еще вернемся сюда, Сергей Сергеич. А если не мы, то другие прилетят.

Разведчики стали спускаться к площадке, на которой стоял вездеход. Вдруг они разом остановились. С неба донесся ровный гул, он нарастал, нарастал… Разведчики кинулись обратно на вершину холма. Они прыгали, кричали и размахивали руками. Вертолет сделал над ними круг и пошел на снижение.

Субстанция нигра

Десантный бот задрал нос в стартовое положение, взревел двигателями и скрылся в вихре пыли. Вынырнул, оставил белый росчерк в зеленоватом небе планеты, исчез.

Трое стояли на вершине холма. Молча проводили взглядом десантный бот, потом подошли к обрыву. Внизу темнел овал оплавленного взлетом песка, над ним дрожал раскаленный воздух.

Еще несколько минут – и бот выйдет на орбиту корабля. Уравняет скорость, подманеврирует к шлюзкамере, втянется внутрь… «Высадили?» – спросит для порядка командир. «Высадили», – ответят ему. Командир помолчит, а потом велит штурману рассчитать сход с орбиты. Штурман щелкнет клавишами вычислителя. И корабль, разгоняясь, унесется к следующей планете, и еще дальше, и еще – пока не достигнет самой дальней в системе Альфы Верблюда планеты Бюр. Там тоже будет высажена группа исследователей. Нынешняя экспедиция должна исследовать систему всесторонне. Вдоль и поперек, как говорит Резницкий, по настоянию которого предпринята экспедиция.

И только через восемь месяцев корабль вернется сюда, чтобы забрать их на борт.

Так думал Алексей Новиков, глядя с вершины холма на оплавленный песок.

Потом трое пошли вниз, ступая по лиловой траве с мелкими черными цветами.

Воздух планеты, никогда не осквернявшийся ядовитым дыханием войн и примитивных двигателей, хранил первобытную чистоту и свежесть.

Отличная все-таки планета, продолжал размышлять Новиков, дыша полной грудью и вбирая в себя тишину и покой степи, рыжих холмов и дальнего леса. Наверное, прав Резницкий: подходящее место для человеческого поселения. На Земле стало тесновато. А здесь есть где развернуться. Строительный материал прямо под ногами – черный прочный минерал, тут и там выпирающий на поверхность. Новиков усмехнулся, вспомнив, как он предложил название для минерала – «идиотин», и как бурно возмущался тогда Резницкий. Он, Новиков, упрямо продолжал именовать эту планету «Планетой Тихих Идиотов», хотя Совет космоплавания официально назвал ее «Симилой». Симила – на интерлинге это означало «Похожая». Название резонное: здешние условия и впрямь похожи на земные. Однако прежнее название было Новикову привычнее.

А что, подумал он, поселиться с Мартой здесь, на лесной опушке. Будем с Витькой охотиться на динозавров, и вырастет из него здоровенный бородатый охотник – ну, как этот… Зверобой, Натаниель Бумпо… Марте на шею – ожерелье из динозаврьих зубов. По вечерам в хижине – смех, охотничьи рассказы, гудит в печке огонь, и внуки, не испорченные телевизором, упражняются в накидывании лассо на бутыли с настойками лесных ягод…

– Чему ты улыбаешься? – спросила Таня Макарова.

– Так, – ответил Новиков, согнав с лица улыбку. – Тебе не понять.

Голоса звучали громче, не так, как на Земле: атмосфера здесь была плотнее. И показатель преломления воздуха был немного «не по глазам»: дальние предметы расплывались, колыхались – ну, к этому недолго привыкнуть.

Резницкий озабоченно осматривал контейнеры с аппаратурой и снаряжением, выгруженные из десантного бота.

Вот человек, которого никогда не отягощали праздные мысли, подумал Новиков. Вслух он сказал:

– Поздравляю с возвращением, Сергей Сергеич.

– Что? – откликнулся Резницкий. – Ах, да… Вас тоже, Алеша. Займитесь, пожалуйста, маяком.

Новиков открыл контейнер с навигационными приборами, установил треногу и начал «ловить полдень». Затем развернул фотокарту, сделанную при обследовании с круговой орбиты, сверился по ориентирам, нанес место высадки. Вырыл электробуром яму. Втроем они подняли тяжелый цилиндр радиомаяка, всадили его в яму, и Новиков залил основание цемопластом.

Все это было не только необходимой, но и спасительной работой, – потому что, сколько ни говори об опыте и выдержке, первые часы на чужой планете всегда самые трудные. Конечно, если ты нормальный человек, а не одержимый вроде Резницкого.

Они принялись грузить контейнеры в грузовой люк вездехода.

– Не надо, Таня, – сказал Резницкий. – Этот ящик тяжелый. Оставьте, оставьте…

Таня не послушалась.

– Кажется, договорились, – спокойно сказала она, дотащив ящик. – В экспедиции – никаких различий. – И добавила, скользнув взглядом по Резницкому: – Вы запыхались, Сергей Сергеевич. Отдохните.

Вот ведьма, подумал Новиков с невольным восхищением.