Формула невозможного

Таня Макарова была красива редкостной античной красотой – правда, несколько холодноватой. Только маловероятное сочетание элементов наследственности могло дать такой результат. Человечество, сравнительно недавно освободившееся от недоедания, войн, неравенства, табака и алкоголя, могло создать такой совершенный комплекс красоты и здоровья не раньше, чем через сто лет спокойного Солнца. Таня Макарова существовала как некое крайнее отклонение, как флюктуация вариантики. В студенческие годы она выводила историков на первые места по всем видам спорта, – пока не было вынесено решение: ввиду индивидуальной физической специфики спортивные результаты студентки социологического факультета Макаровой Т.И. не засчитывать, а регистрировать особо.

С необыкновенной настойчивостью добивалась она участия в экспедиции, победила многих мужчин в конкурсе на должность социолога – и вот она здесь, на Планете Тихих Идиотов. Она взваливает на плечо тяжелый контейнер и тащит его к вездеходу – ни дать ни взять Венера, Переносящая Тяжести.

Самостоятельная – так, кажется, называли в старину женщин подобного склада.

– С чего вы взяли, что я запыхался? – удивленно спросил Резницкий своим высоким ломким голосом.

Часть груза оставили около радиомаяка – здесь, в песках, никто не тронет контейнеры.

Резницкий проверил еще раз, все ли необходимое погружено в вездеход, и сказал:

– Можно отправляться.

* * *

Новиков гнал вездеход по густому лесу. Ветки с зубчатыми фиолетовыми листьями хлестали по стеклу, хрустел под гусеницами кустарник. Изредка попадались открытые болотистые поляны – вездеход проносился над ними на воздушной подушке. Лес становился все гуще – не лес, а настоящие джунгли, – но деклинатор вездехода легко обходил деревья и ямы, не отклоняясь от курса.

– Знакомая дорожка, – негромко сказал Новиков. – Примерно здесь нас гнали тогда роботы со стаей зверья, помните, Сергей Сергеич?

Одиннадцать земных лет назад они с Резницким провели восемь суток в «оазисе тихих идиотов», в автоматизированном «раю», запертые силовым полем Большого Центра. Кто знает, сумели бы они выбраться из ловушки, если бы Новиков не догадался задать Центру неразрешимую для него задачу выбора из равных – «формулу невозможного». Центр, направляя все больше энергетических мощностей на решение задачи, был вынужден снять силовую защиту зоны, и разведчики благополучно выбрались из плена. Но вот вопрос – что стало с обитателями «рая», с беспомощными серыми существами, когда исчез защитный купол, предохранявший их от превратностей жизни в джунглях? Сумели они приспособиться к новым, неблагоприятным условиям?

Об этом много говорили еще на Земле, перед вылетом.

– Нет оснований особо тревожиться, Сергей Сергеич, – доказывал Новиков. – Пищевой блок неприкосновенен, Центр никогда его не отключит, идиоты продолжают исправно получать свои пряники.

– Так-то так, – неохотно соглашался Резницкий. – Но они привыкли к искусственному климату и совершенно не приспособлены к защите от зверья. Динозавры, знаете ли, весьма прожорливы.

– Приспособятся, Сергей Сергеич. – Оптимизм Новикова был несокрушим. – Всеобщий закон адаптации действителен даже для идиотов…

До холмов, за которыми лежала поляна с Большим Центром, езды оставалось немногим более часа. Подчиняясь деклинатору, вездеход огибал крупные деревья и ломал те, что потоньше, шел по кратчайшей и наименее энергоемкой дороге.

На экране унилока поплыли цветные кольца – сигнал скопления биомассы. Новиков переглянулся с Резницким и повел вездеход в направлении сигнала.

Таня Макарова прильнула к окну.

Вскоре из чащобы показались длинные шеи и отвратительные морды, каких и в дурном сне не увидишь. Несколько ящеров, не переставая жевать, тупо уставились на медленно приближающийся вездеход. Затем их головы исчезли, под ударами могучих хвостов затрещали, ломаясь, деревья, и чудища побрели прочь.

Новиков посмотрел на Таню – ее красивое лицо было, как всегда, невозмутимо – и развернул вездеход, возвращаясь на курс. Но не проехали они и сотни метров, как Резницкий попросил остановить машину.

– Видите? – он указал влево. – Возле бурелома.

На фиолетовой траве безжизненно лежало серое существо. Трое вышли из вездехода и склонились над трупом. Да, это был один из обитателей прежнего автоматизированного «рая». Он лежал ничком, раскинув короткие трехпалые руки, в одной руке был зажат камень. На серой, в трещинках коже не было следов насилия.

Резницкий перевернул его на спину, и разведчики увидели черную рану на животе.

– Странно, – пробормотал Новиков, – почему они его не сожрали?

Резницкий присел на корточки.

– Его убил не динозавр, – сказал он. – Ящеры, которых мы видели – травоядные. Это сделано не когтями и не зубами. Твердое орудие. Острая палка, скорее всего.

– Вы хотите сказать… – начала было Таня.

– Ничего, кроме того, что убийство совершено острым орудием. – Резницкий выпрямился. – Придется задержаться. Я должен срочно сделать анатомическое исследование.