Формула убийственной удачи

— Но давайте вернемся к нашей теме, — спас ситуацию Страж. — Мы оба понимаем, что Софи никак не могла возглавить фонд Лицея. И все же…

— Она правнучка Александра Сергеевича Пушкина, — заметила маг. — И это многое значит. Это дает ей некое право. Особенно во внутриполитической игре, которую мы тут наблюдаем. Только… Простите, Дан. Что это за странные намеки? Сначала мой кузен просит помочь вам. Потом всех так настораживает ваше отношение к дому Нарышкиных. И еще… когда вы говорили с Шереметьевым, вы явно были встревожены. И конечно, то странное высказывание Софи, что ее покровители как раз и есть Нарышкины.

Страж тяжело вздохнул, отставил бокал, и устало провел рукой по волосам.

— Я все объясню, — пообещал он. — Вы правильно заметили, тут в Петербурге все изменилось. А еще ранее вы говорили о том, что Романовых больше, чем те, кто был сегодня в доме князя. Есть еще и некоторая Наталья Романова.

— Наталья? — Ева нахмурилась. — Странное имя для этой семьи.

— Ну, — Дан невесело усмехнулся. — Зато оно более подходит к фамилии Нарышкина.

— Наталья Нарышкина… — его напарница удивленно подняла брови. — Так звали мать Петра Первого.

— И то же имя получила его сестра, — продолжил рассказ дознаватель. — Все привыкли, что в Волшебном мире мой род известен благодаря моему деду, обычному Избранному, кто смог прекратить межкастовую вражду.

— Мне это хорошо известно, — Ева кивнула, давая понять, что искренне уважает заслуги Нарышкиных.

— Но мой дед не первый из Избранных в нашем роду, — Дан чуть помолчал. — По сути, она Романова. Но… они давно что-то не поделили с Императорским домом. И еще в прошлом веке бабушка… хотя так назвать ее очень сложно… она взяла фамилию матери. Вернулась в свой род. Так она тогда заявила. Но вот права и власть у нее остались. В том числе и влияние на Романовых. Все-таки любимая сестра первого императора.

— Вот в чем дело, — Ева нахмурилась. — И вот кто стоит по другую сторону баррикад в нашем деле. Как я поняла, вы не слишком с ней ладите?

— Она была недовольна, когда Москва стала столицей, — дознаватель, казалось, вернулся в свое спокойное расположение духа. — И была против, когда дед настоял на переводе Волшебного правительства туда. Наталья привыкла к власти. Переезжать бабушка не собиралась. Для нее столицей был город ее брата Петра. Так наш род, скажем, раскололся. Я виделся с ней не единожды. В целом, мы… поддерживаем чисто деловые дипломатические отношения. Но… никто не знает, что Наталья придумает или изменит завтра.

— То есть? — не поняла маг.

— Много лет она поддерживала любовь давно умершего брата к Российскому флоту, — рассказывал Дан. — И к армии. Наталья любила войну. Потом вдруг изменила интересы, стала курировать науку. Хотя политика всегда волновала ее. Так она долго имела влияние на Петербургскую Стражу. А как раз лет пятьдесят- сорок назад увлеклась культурой.

— Скорее уж она решила не расставаться с политикой, — предположила Ева. — Она просто решила соперничать с князем. В самом доме Романовых. А заодно и в его фондах. Теперь Лицей под ее патронажем. И Софи — это просто ее марионетка.

— Очень похоже, — согласился страж. — Наталья капризна и властна. К тому же, когда-то она увлекалась театром. Некоторая манерность и … то, что вы назвали истеричностью, у нее тоже есть. Но еще и острый и коварный ум.

— И теперь она хочет дом Романовых, — закончила маг. — Князь болен. Наследник убит… Мне все это не нравится. … И еще этот перстень… К чему он во всей этой истории?

— Меня так изначально вообще интересует вопрос, — в ответ заявил чуть насмешливо дознаватель. — К чему тут Пушкин? И в нашем деле, в доме Романовых в целом? Откуда такая страсть к этому поэту? Его вещам, памяти? Я вот больше Гоголя люблю. Пусть он стихи и не писал, но вот истории его очень впечатляют, да и пьесы.

Ева рассмеялась.

— А я уважаю творчество Достоевского, — подхватила она. — Да и Толстой — великий русский писатель… Но дело не в этом. Александр Сергеевич Пушкин все-таки многое сделал для развития литературы и языка. Нельзя относиться к нему только как к великому поэту. Но… опять же, все эти заслуги могли, как это иногда бывает, остаться и не замеченными. Если бы не тот факт, что Пушкин учился как раз в том самом Лицее. Был в первом его выпуске… А с какой целью вообще открывали Лицей?

— Для обучения дворянских отпрысков, — пожал плечами Дан, озвучивая общеизвестный факт.

— И младших князей дома Романовых, — дополнила Ева. — Николая и Михаила. Но все же поэт так и не стал одноклассником будущего царя. Хотя, видимо, где-то они пересекались в годы молодые. Николай хорошо знал Пушкина, любил его творчество. Император спасал поэта не единожды. Ссылка вместо тюрьмы, смягчение наказания за «Гаврилиаду» и… полная оплата долгов поэта после его смерти и огромная по тем временам сумма, выделенная на содержание семьи.

— Значит, — подумав, решил страж. — Будем считать, они дружили.