Форпост в степи

Проснулась она от того, что спавший рядом Барков вдруг вскочил на кровати и полным непонимания взглядом осмотрел спальню. Его блуждающий взгляд остановился на Жаклин, и… лицо капитана вытянулось, а всклокоченные волосы, как показалось Жаклин, зашевелились на его голове.

— Господи, как я сюда попал?! — ужаснулся Барков.

— Пришли ногами, — заставила себя очаровательно улыбнуться Жаклин.

— И… вы меня не вышвырнули на улицу?

— Вы же не бездомная собака, месье Барков, — поощрительно протянула ему руку Жаклин. — В том состоянии, в каковом находились вы, с моей стороны было бы кощунственно указать вам на дверь!

— А как я попал в ваш дом?

— Пришли под руку с месье Анжели.

— А к вам в постель?

Прежде чем ответить, Жаклин заставила себя стыдливо покраснеть и прошептала:

— Вы не оставили мне выбора, месье.

Капитан затрясся. Она увидела, как побелело его лицо и пересохшие от волнения или похмелья губы чуть слышно прошептали:

— Господи, какой же я негодяй! Как я только смог сделать это!

— Вы так настаивали на нашей близости, Александр Васильевич, что готовы были применить силу в случае отказа!

— А ваш слуга Нага? А месье Анжели? Почему они не вступились за вас и не обуздали пьяного мерзавца?

Жаклин усмехнулась. Становилось все интереснее и интереснее! Она готова была до бесконечности разыгрывать из себя бедную овечку, мороча голову ничего не помнящему Баркову.

— Вы овладели мною насильно, месье капитан, растоптав мою честь и достоинство. При этом вы называли меня разными женскими прозвищами, как уличную проститутку. Слава богу, что он отвел меня от извращенческой вашей похоти, месье Барков. Если бы в доме был Нага или Анжели, они бы убили вас этой же ночью, — выдавив из себя слезинку, жалобно проронила она. — Но что могла сделать я одна против грубой силы пьяного чудовища?

Это был уже перебор. Капитан вздрогнул, вскочил с кровати и, позабыв о своей наготе, рванулся к столику, на котором увидел пистолет. Еще мгновение — и он оказался бы в его руках, и кто знает, как поступил бы раздавленный ею Барков.

С ловкостью кошки Жаклин вскочила с кровати. Еще мгновение — и она встала между столиком и Барковым.

— Идите и оденьтесь, месье, — сказала она. — Бросаться в крайности — удел трусливых и глупых людей, Александр Васильевич!

— Вы клялись мне в вечной любви.

— Простите мои пьяные бредни! — смешался Барков.

— Выходит, ваши признания — всего лишь пьяные бредни? — обиженно поджала губки Жаклин.

Барков смутился окончательно.

— Н-нет, нет… Вы меня неправильно поняли, — забормотал он оправдания. — Я действительно люблю вас, Жаклин! Я жить не могу без вас!

— В таком случае я не подам на вас жалобу господину губернатору, Александр Васильевич, — торжествуя в душе, но внешне оставаясь спокойной, сказала она. — Хотя, признаться, собиралась это сделать!

— Господи, я погиб! — воскликнул еле живой капитан и рухнул на колени. — Жаклин! Милая… не губи меня!

Жаклин ликовала. Она просто умирала от счастья, видя свою власть над этим, впрочем, неплохим, но жалким человеком. Удивительно, но в сердце неожиданно шевельнулась жалость к нему.

— Да вы оденьтесь, Александр Васильевич! — напомнила она. — И поспешите на службу!

Все еще не замечая, что он гол и стоит на коленях перед женщиной, капитан молитвенно сложил лодочкой у груди руки и посмотрел на нее снизу вверх:

— Так вы меня простили, прекрасная Жаклин?

— Наверное, да, — ответила она не совсем определенно. — Но вы всегда желанный гость в моем доме, Александр Васильевич!

— Я все еще сплю или наяву слышу это? — изумился капитан.

— Если вы спите, то видите красивый сон, — проворковала Жаклин и вышла из спальни, чтобы не мешать Баркову прийти в себя и одеться.

* * *

День пролетел незаметно. Жаклин до полудня провела в шляпном салоне, а во время обеда с удивлением обнаружила, что Ания отказалась разделить с ней трапезу. Девушка заперлась изнутри и никого не пускала в свои покои. Смутно догадываясь, в чем причина, Жаклин решила больше не тревожить Анию, а свой разговор относительно Наги и его домогательств решила перенести на другое, более подходящее, время.

С наступлением сумерек настроение Жаклин испортилось, а сердце заныло от плохого предчувствия. Она долго ходила по комнате взад и вперед, затем присела в кресло.

Отослав служанок, Жаклин отчетливо поняла, что все рухнуло, что она одинока больше, чем прежде, потому что обманута Анжели и опозорена. Она вскрикнула и закрыла глаза ладонями.

Внизу звякнул колокольчик, затем послышались торопливые шаги по лестнице, и в комнату не вошел, а ворвался месье Анжели.

Жаклин встретила его подчеркнуто равнодушно и враждебно. В сумраке надвигающегося вечера ее лицо было бледным и злобным, глаза горели, как у кошки, покоящиеся на подлокотниках кресла руки были холодны и неподвижны. Анжели от порога поспешил к ней, протянув для приветствия руки. Но Жаклин оттолкнула его.

— Господи, хоть сегодня дайте мне покоя, месье, — холодно сказала она. — Я бы много чем пожертвовала, чтобы век вас не видеть!