Фрагменты прошлого (ЛП)

Минута молчания показала, что она, наконец, поняла, о чем говорит ей

Ханна.

― Это очевидно не так. Это был тест? Пусть они проведут его заново.

― Было проведено три теста. Это не ошибка.

― Ханна…

― Она не моя мать. Я знаю, что я просто обрушиваю это на тебя, и в это трудно поверить, но это так. Доктор продолжал говорить, что я, должно быть, была удочерена, но…

― Ты похожа на отца!

Рэйчел не заканчивала мысль Ханны. Слова вырвались из нее. Обвинением. Криком.

― Я знаю.

― Если ты дочь отца, то она должна быть твоей матерью. Конец.

― Нет. Нет, это не обязательно.

― Ханна, ― снова сказала она, на этот раз тяжелее. Ужас и отвращение обострили грани Рэйчел, и она задала этот извечный вопрос: Ханна, почему ты всегда вызываешь столько проблем?

Потому что она родилась проблемной, очевидно.

― Что ты хочешь, чтобы я сказала, Рейчел? Она не моя мама. Это невозможно с точки зрения науки. И папа, очевидно, мой папа! Так что, черт возьми, случилось?

― Как я могу знать?

― Ты была там!

― Я даже не могу поверить в то, что ты говоришь! ― воскликнула Рэйчел. ― Как могла мама…?

Это не имеет никакого смысла. Она и папа были женаты сорок пять лет!

― Ты должна что-то вспомнить. Доказательства, семейная драма, переворот?

― Нет.

― Ты помнишь переезд в Айову?

― Нет.

― Ты что-то помнишь о Калифорнии?

― Я не… ― Рэйчел вздохнула. ― Я не знаю. Я помню цыплят, вроде как. Как держала яйца. И играла в реке, может быть? Это все. Мне было четыре года.

― Рэйчел, что я должна…?

― Всему этому должно быть какое-то объяснение, ― вмешалась Рэйчел. ― Какое-то редкое исключение. Это нелепо.

― Нелепо? Это чертовски ужасно! ― ее крик отозвался эхом. Когда она почувствовала боль в голове, она разжала кулак и стряхнула с себя волосы, которые она случайно вырвала у корней. ― Это моя жизнь, ― прошептала она.

― Послушай, ― сказала Рэйчел успокаивающим голосом старшей сестры. ― Это должно быть ошибкой. Больше никому не говори. Не волнуйся. Бекки и я будем там послезавтра. Мы разберемся, хорошо?

― Должна ли я позвонить ей?

― Нет. Пока нет. Бекки младше меня. Она не сможет помочь, если я не могу.

Ханна покачала головой.

― Что я должна делать?

― Мы разберемся с этим. Мы все уладим. Я обещаю.

Если бы она сказала так о чем-то другом, Ханна бы ей поверила. Рейчел сдерживала свои обещания. И она так хорошо заботилась о людях. Это был ее талант.

Но здесь не может быть четкого ответа. Не может быть невинных объяснений. Ее отец произвел на свет ребенка с кем-то еще. Ее мать помогла это прикрыть. И памяти мамы в этом мире может не хватить, чтобы докопаться до правды.

Глава 3

Ханна терпеливо ждала, когда помощник закончит утренние процедуры. Она спокойно сидела в кресле и читала, чувствуя на себе осторожные взгляды, которые кидал на нее Мигель. Он, вероятно, всегда наблюдал за ней с осторожностью в глазах. Трудно выполнять свои обязанности, когда за тобой наблюдают. Она надеялась, что эти взгляды не имеют ничего общего со вчерашним происшествием.

Но все, должно быть, слышали, что она устроила истерику. Возможно, ее даже обвиняли в том, что она напала на свою мать, потому что доктор не мог рассказать личную информацию о пациенте, чтобы объяснить его поведение. Вероятно, ее считают нестабильной, жестокой и ужасной женщиной.

Или, может быть, они все знают правду. Медицинские работники сплетничают, не думая о правах на личную жизнь — будь они прокляты. Она надеялась, что они сплетничают, зная причину, по которой она потеряла самообладание и накричала на свою мать-инвалида.

Она не должна была так себя вести и пугать свою маму. Но любой мог поступить неразумно после получения таких новостей.

Она встретилась взглядом с помощником и успокаивающе улыбнулась, когда он помог Дороти перебраться с кровати в кресло.

— Большое спасибо, Мигель, — сказала Ханна спокойным теплым тоном, стараясь показаться вежливой. — Я помогу ей выбрать что-нибудь из одежды, чтобы переодеться через некоторое время.

Он будто почувствовал облегчение от нормального разговора и улыбнулся в ответ.

— Доброго Вам утра, мадам, — сказал он Дороти, уходя.

Дороти не ответила. Сегодня ее взгляд был неясным. Она отвернулась от Ханны.

Ханну переполняло от нетерпения узнать правду, но она должна действовать осторожно, чтобы не напугать мать. Даже в хороший день ее легко можно было ввести в состояние смятенного ужаса. А сегодня не самый удачный день.

Так что никаких обвинений. Никакого гнева. Никаких прямых вопросов. И однозначно, не хватать за руки.

Подавив волнение, Ханна успокоила свое дыхание. По правде говоря, она хотела схватить свою мать, встряхнуть ее и закричать от ярости за то, что она скрывала от нее столько лет.

Сделав несколько глубоких вдохов, она немного успокоилась.

Настроение матери сегодня может быть хорошим. Возможно, она захочет все отрицать перед Ханной, но, может быть, она поговорит с кем-то, кого считает незнакомцем. Возможно, она забудет, что хотела сохранить все это в секрете.

— Здравствуйте, Дороти.

Ее мама подняла глаза и вежливо улыбнулась. Она могла потерять большую часть разума, но она сохранила свои манеры.