Франсиско Франко и его время

16 июля адмирал Шерман прибыл в Мадрид и был принят Франко. Во время переговоров в Эль Пардо, длившихся почти два часа, речь шла, по словам Фицпатрика, адъютанта и зятя адмирала, «о необходимости улучшения отношений между Соединенными Штатами и Испанией в свете международного положения». Собеседники пришли к взаимопониманию, но отложили вопросы о базах и о военной и экономической помощи до последующих переговоров [343].

18 июля Шерман и сопровождавшие его лица присутствовали на традиционном приеме в честь очередной годовщины мятежа, который Франко давал в королевской резиденции Ла Гранха. На другой день адмирал вылетел в Париж для встречи с Эйзенхауэром. Покидая столицу Испании, Шерман заявил, что вернется в Мадрид перед возвращением в Вашингтон. Однако 22-го, в Неаполе, адмирал умер от сердечного приступа.

Многие авторы, как испанские, так и американские, обнаружили явную склонность к переоценке последствий этой смерти для развития отношений между Вашингтоном и Мадридом.

Но переговоры продолжались, хотя для достижения соглашения понадобилось еще два года: не сразу удалось преодолеть несовпадение, вернее неполное совпадение побудительных мотивов договаривающихся сторон. Для Франко, как заметил Р. Гаррига, предстоящее соглашение было чем-то бо́льшим, «нежели операция обмена кое-каких баз на вооружение и экономическую помощь, он жаждал союза с американцами, т. е. того, на что Трумэн и Ачесон не могли взирать благосклонно, несмотря на давление Пентагона, поскольку роль борцов за мировую демократию нельзя было примирить с ролью союзника последнего фашистского режима, пережившего разгром Гитлера и Муссолини» [344]

. Но были и весьма влиятельные в Европе и мире сторонники предстоящего соглашения. Черчилль, которого Сульцбергер посетил в его доме 19 июля, заметил, что Соединенные Штаты вправе вести переговоры о заключении негласного двухстороннего соглашения с Испанией [345]. Именно негласного, если доверять записи Сульцбергера. Даже Черчилль тогда не допускал гласного соглашения.

Были и противники соглашения с США не только в Европе и за океаном, но и в Испании. Уайтекер справедливо замечает, что в полной мере нельзя судить о сопротивлении в стране заключению испано-американского соглашения из-за отсутствия свободы прессы и публичных выступлений, однако, такое сопротивление вне всякого сомнения было, и к тому же, по его мнению, достаточно внушительное и широко распространенное. Сопротивление оказывали не только враги режима, но даже кое-кто из его сторонников.

О позиции первых известно широко: весь спектр эмигрантской оппозиции — от коммунистической партии Испании до либералов, особенно тех, кто считал своим идейным лидером С. Мадариагу, — неоднократно публично высказывал свое резко негативное отношение к предстоящему военному союзу с США. О сопротивлении этому союзу со стороны тех, кто поддерживал режим, известно меньше.

Возможности для выражения своей точки зрения, отличной от Франко, у последних были относительно невелики, но все же имелись, поэтому и об их аргументах можно составить некоторое представление. Политологи обычно делят такого рода противников соглашения с США на три группы: националистов, традиционалистов и католиков. Националисты были против предоставления баз любой иностранной державе и присутствия иностранных войск на испанской земле; традиционалисты ссылались «на исконный испанский нейтралитет» и изоляцию; католики опасались контактов с протестантским миром, неизбежных при союзе с Соединенными Штатами [346]

.

Эти группы с явным недоверием взирали на намерение Франко «заманить на католическую землю Испании англосаксонские протестантские орды с их сомнительными манерами и с еще более сомнительной моралью». Деление на эти группы было весьма условным. Особенно слабо различима была грань между националистами и традиционалистами, т. к. и традиционалисты все еще руководствовались заветами Менендеса-и-Пелайо, согласно которым «единственным путем спасения Испании является искоренение в стране всех остатков иностранной скверны; страна должна черпать силы из своих собственных источников; лишь при выполнении этого условия в Испании может возродиться католическая культура, призванная в конце концов освободить мир» [347]. К тому же далеко не все католики боялись контактов с США.

Напротив, члены группы «Католическое действие», и особенно те из них, кто входил в «Национальную католическую ассоциацию пропагандистов», всеми доступными им способами оказывали воздействие на своих единоверцев в Соединенных Штатах, побуждая их к решительным шагам, направленным на вывод Испании из международной изоляции любым способом, в том числе и на путях заключения военного соглашения.