Франсиско Франко и его время

Но прежде всего надо было попытаться стать членом этих международных организаций. Еще при принятии Испании в Международный валютный фонд (МВФ) и Международный банк реконструкции и развития в мае—июне 1958 г. Мадриду было поставлено условие привести экономическую ориентацию в соответствие с нормами, обязательными для всех членов этих организаций. Еще более определенные и жесткие условия выдвинул Совет Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) при обсуждении просьбы испанского правительства о вступлении. Ассоциированным членом этой организации Испания стала 10 января 1958 г., а полноправным — по прошествии почти полутора лет, в июне 1959 г. Переговоры были долгими и нелегкими, так как мадридскому правительству предлагалось полностью отказаться от политики автаркии, которую оно проводило 20 лет. Но когда «План стабилизации», предложенный МВФ, был представлен Франко для окончательного утверждения в феврале 1959 г., он заявил: «Не время».

Тогда Наварро Рубио настоял на встрече в Эль Пардо, но и там натолкнулся на сопротивление Франко: «Мы сможем разрешить ситуацию своими собственными средствами». Тогда Наварро Рубио пришлось напомнить, что Испания «находится в двух шагах от краха, что наиболее авторитетные лица страны согласны начать процесс либерализации и открытия нашей экономики и что сопротивление части нашего правительства — это приговор не только в плане экономики, но и политики». На это Франко ответил: «В принципе у меня нет недоверия к „Плану стабилизации“. Я верю, что наши ресурсы недостаточны. Но я сомневаюсь в добром расположении к нам международных учреждений и боюсь, что нас оставят на милость иностранных кредиторов, которых не будут одолевать сомнения в том, чтобы оставить нас в критической ситуации, если дело пойдет не так, как мы заранее предполагали» [398].

Только тогда, когда международные эксперты подтвердили, что испанская экономика находится на грани банкротства и не может более выдерживать хронический дефицит бюджета, что валютный запас сократился до 200 млн долларов, Франко наконец решился.

20 июня 1959 г. в Вашингтоне Кастиэльей был подписан меморандум, по которому Испания брала на себя обязательство «переориентировать свою экономическую политику и направить ее по линии сближения с западными странами». Эти обязательства были затем конкретизированы в «Плане экономической стабилизации», предусматривавшем открытие более широкого доступа иностранным товарам на испанский рынок, ослабление ограничений товарам для иностранных капиталовложений, превращение песеты в свободно конвертируемую (при условии ее девальвации — с 42 до 60 песет за доллар), ослабление административного контроля над производством, включая контроль над ценами и заработной платой. Испания получила столь остро необходимые ей 546 млн долларов (первоначально — 375 млн) в форме кредитов и займов от Европейского валютного фонда, членом которого она становилась в силу вступления в ОЭСР, от МВФ, правительства США и частных американских банков.

В официальной декларации, сопровождавшей предоставление Испании займов, кредиторы выражали надежду, что эти доллары обеспечат успешное начало осуществления программы «экономической стабилизации», подчеркнув тем самым жесткую целенаправленность финансирования.

В декларации подчеркивалось, что программа «стабилизации» разработана при участии, а принята с «полного одобрения» испанского правительства. И действительно, этот план был поднят до уровня правительственного декрета. Однако его реализация наталкивалась на известное сопротивление внутри режима не только тех, кто видел в нем недопустимый отказ от важнейших теоретических принципов фалангизма, которых режим неуклонно придерживался в течение 20 лет, но и тех, кто, примирившись с тем, что иностранное, в первую очередь американское, экономическое вмешательство расшатывало фундамент и нижние этажи авторитарных структур, опасался, что он направит развитие страны по пути, который приведет к укоренению в Испании господствующей в США политической «модели» в противовес «авторитарной модели», утвердившейся в Испании [399]

.

Некоторое успокоение вносило отсутствие требований политического характера со стороны США и международных экономических организаций, находившихся под эгидой Вашингтона. Оппозиция, узаконенная, но практически существовавшая, называла модернизацию экономики консервативной. И не только потому, что все еще давали о себе знать и старые структуры управления экономикой, и технологический разрыв с передовыми странами мира. Бурный экономический рост не улучшил социальные позиции низших классов, что стало большим препятствием для создания третьего опорного камня будущего страны — национального консенсуса в той редакции, которая была задумана самим Франко, т. е. как базы реформированного, обновленного режима.