Франсуа Вийон

В той совместной жизни, которую воссоздает "Баллада о Толстухе Марго", в жизни, о которой невозможно сказать, длилась ли она два месяца или два года, мэтр Франсуа предстает как маргинальная личность, как изгой, но не как эксплуататор. Он товарищ по несчастью, а не сутенер. Он "ходит за вином". Это выражение употреблялось по отношению к мужу, потворствовавшему изменам жены и уходившему из комнаты - будь то действительно в погреб за вином либо куда-нибудь еще - на то время, пока жена развлекалась или зарабатывала деньги в супружеской постели. Говоря о том, что идет за вином, Вийон подчеркивает свою активную роль в деле, которое он даже называет "нашей коммерцией". Уточняет, что действует "от чистого сердца". Еще немного, и он назвал бы это работой!

Слуга и "кот" толстухи я, но, право,

Меня глупцом за это грех считать:

Столь многим телеса ее по нраву,

Что вряд ли есть другая, ей под стать.

Пришли гуляки - мчусь вина достать,

Сыр, фрукты подаю, все что хотите,

И жду, пока лишатся гости прыти,

А после молвлю тем, кто пощедрей:

"Довольны девкой? Так не обходите

Притон, который мы содержим с ней".

Но не всегда дела у нас на славу:

Коль кто, не заплатив, сбежит как тать,

Я видеть не могу свою раззяву,

С нее срываю платье - и топтать,

В ответ же слышу ругань в бога мать

Да визг: "Антихрист! Ты никак в подпитье?"

И тут пишу, прибегнув к мордобитью,

Марго расписку под носом скорей

В том, что не дам на ветер ей пустить я

Притон, который мы содержим с ней.

Но стихла ссора - и пошли забавы.

Меня так начинают щекотать,

И теребить, и тискать для растравы,

Что мертвецу - и то пришлось бы встать.

Потом пора себе и отдых дать,

А утром повторяются событья.

Марго верхом творит обряд соитья

И мчит таким галопом, что, ей-ей,

Грозит со мною вместе раздавить и

Притон, который мы содержим с ней.

В зной и в мороз есть у меня укрытье,

И в нем могу - с блудницей блудник - жить я.

Любовниц лучших мне не находите:

Лиса всегда для лиса всех милей.

Отрепье лишь в отрепья и рядите

Нам с милой в честь бесчестье... Посетите

Притон, который мы содержим с ней 1.

1 Ф. Вийон. Избранное. М., 1984. С. 364. Перевод Ю. Корнеева.

Вийон не был исключением в своем снисходительном отношении к публичным женщинам. Их считали "распутницами", но зла на них не держали. Лица, наблюдавшие за общественным порядком, то есть Прево и его сержанты, старались сконцентрировать "девочек" в нескольких горячих местах, на нескольких улицах, где проституция разрешалась с утра до вечера, а с наступлением ночи за нее штрафовали. По правде говоря, бордели при тавернах либо в домах - иногда составлявших целые улицы - имелись в каждом квартале. Большое их сосредоточение наблюдалось на острове Сите, рядом с северной башней Собора Парижской Богоматери и рядом с улицей Глатиньи. Несколько десятков заведений насчитывалось на левом берегу, вокруг площади Мобер и рядом с монастырем кордельеров, а также сразу за мостом Сен-Мишель, где располагался так называемый "бордель Макона". На правом берегу проституция организовывалась вокруг центрального рынка и тянулась от него до самых подступов к Лувру, а также располагалась между Гревской площадью и Бастилией. На левом берегу ее клиентами были холостяки, а на правом временно одинокие приезжие торговцы.

Не следует забывать и про бани. Все выражали к ним претензии, и все туда ходили. Помыться и позаниматься любовью - что означало одно и то же.

Время от времени столичные жители начинали сердиться. Из-за обитательниц борделей падали цены домов и снимаемых квартир. Из-за них возникали разлады в семье. Прево и Парламент получали жалобы.

Проститутки старались увеличить временной диапазон, пытались распространить свою деятельность на другие улицы помимо улиц, уже освященных обычаем, королевскими указами и предписаниями Шатле. Они принимали клиентов у себя дома, воздвигали импровизированные таверны, занимались любовью в своих комнатах. Еще куда ни шло, когда все делалось втихую; хозяин обычно притворялся, что ничего не знает о сути происходящего. Хуже было, когда возникали ссоры, драки. Скандал становился известен всей улице. Хозяин рисковал попасть в смешное положение. Когда солдаты начинали ломиться в дверь какой-нибудь девицы, решившей, что ее рабочий день закончен, или когда клиент избивал до полусмерти обрезавшую у него кошелек "возлюбленную", соседи начинали волноваться и приходилось вызывать сержантов.