Франц Иосиф. Любовь императора

Мягко пожав ей руку, герцог даёт слово племяннице. Валерия надолго расстаётся с матерью, поскольку Елизавета заявила, что теперь, поле свадьбы дочери, собирается совершить морское путешествие вокруг Европы.

Наступает момент разлуки. Карета подана, молодая пара садится в неё, и лошади, украшенные венками из альпийских роз и незабудок, трогают, уносят Валерию от матери и родительского дома. Императрице кажется, будто у неё из груди вырвали сердце...

Глава четырнадцатая

Теперь Елизавета наедине со своим душевным беспокойством. Она едва выдерживает дома ещё один день, а затем отправляется в Баварию. Однако и там долго не задерживается: скорее прочь, скорее к морю. Парусное судно по имени «Морская звезда» принимает её на борт в Дувре. При первом же выходе в море судно попадает в такой шторм, какого команда не помнит. Елизавета велит привязать себя к мачте и, мокрая с головы до ног из-за перекатывающихся через палубу волн, с восхищением любуется разбушевавшейся стихией, не думая о грозящей опасности. Судну с трудом удаётся вернуться в гавань.

Во время шторма «Морская звезда» получила повреждения, их устраняют, и только потом начинается собственно путешествие. Поскольку яхта английская, Елизавета едет на этот раз под именем миссис Николсон. Из-за холеры заходить в испанские порты нельзя, и Елизавета рада этому благовидному предлогу, чтобы не наносить визит к находящейся в Сан-Себастьяне королеве Испании, уклониться от которого иначе было бы невозможно. Судно направляется прямо в Португалию. В Лиссабоне императрица получает от королевской семьи приглашение на обед и велит ответить, что сожалеет, однако принуждена отказаться от встречи. В то время, как правящая королева, мужа которой в Лиссабоне нет, удовлетворяется полученным ответом, вдовствующая королева Мария Пиа, гордая савойская принцесса, которая ставила свою подпись под приглашением Елизавете, отвечает очень кратко и с достоинством:

— Передайте Её величеству, что я всё-таки надеюсь видеть её, и если она не явится к нам в Синтру, мне придётся навестить её на Суне.

Императрице ничего больше не остаётся, как нанести обеим королевам короткий визит. 15 сентября 1890 года Елизавета отправляется из Лиссабона в Гибралтар, по которому бродит с графиней Фестетич в первый день восемь, а во второй — десять часов кряду. Затем, несмотря на неспокойное море, императрица приплывает в Танжер, в Африку.

Путешествие продолжается вдоль северного побережья Африки. 25 сентября из-за шторма судну приходится укрываться от бури в Тенезе. Едва оказавшись в Алжире, она уже спешит на Аяччо на Корсике, чтобы увидеть дом, где родился Наполеон. И опять — дальше, дальше, в Марсель, к Иерским островам с их великолепными рощами из пиний и, наконец, в Италию, во Флоренцию.

Итальянский премьер-министр Криспи, который всё ещё не нашёл общего языка с папой Львом XIII, напуган этим известием. Он опасается, что императрица отправится в Рим и демонстративно нанесёт визит папе. Как же мало знает Елизавету этот человек! Франца Иосифа не покидает тревога за жену. Кроме того, из политических соображений ему досадно, что она — в Италии. Но в последнее время его супруга путешествует без всякого плана, направляясь то туда, то сюда, причём плывёт на судне, о котором никогда нельзя определённо сказать, прибыла ли она, и если прибыла, то в какое время. Все эти обстоятельства серьёзно мешают императорской чете обмениваться письмами.

Только 1 декабря она вновь встречается в замке Мирамар с Францем Иосифом. Ей давно пора возвращаться домой. Даже в Венгрии, где её боготворят, в палате депутатов открыто говорят о том, что королевская чета всё реже появляется в стране. В 1890 году Елизавета провела в Венгрии один-единственный месяц. Теперь же нужно быть довольными, если императрица вообще находится в пределах своей монархии...

При дворе ходят полуофициальные разговоры, что императрица устроит для дипломатического корпуса торжественные обеды и собирается присутствовать на некоторых званых вечерах. «Это произведёт благоприятное впечатление, — сообщает немецкий посол принц Рейсо, — ибо недовольство этой многострадальной августейшей особой уже переполняет чашу терпения».

Елизавета берёт себя в руки, она не намерена слишком часто открывать императору истинное состояние своего духа, потому что знает, какое впечатление это на него производит. В общении с Францем Иосифом она следует совершенно определённой программе, которую выработала на «Морской звезде» в свободное время, когда бушевали штормы. Чаще всего она говорит с ним только о подруге или о театре и делает только то, что безусловно должна делать.