Французская Советская Социалистическая Республика

- Настроение в офицерской среде жуткое, особенно в пехотных, мотострелковых и бронетанковых соединениях. Считают, что правительство постоянным урезыванием бюджета вконец разрушило армию. Техника устарела. Призывники служить не хотят, дисциплина - хуже некуда. Сокращение срока воинской службы, на которое правительство пошло, чтобы получить голоса пацифистов и выиграть выборы, армия рассматривает как национальное предательство. Компартия откровенно ведет пропаганду среди солдат. Препятствовать этому невозможно, ибо нельзя ущемлять свободу политических убеждений. Левая пресса раздувает каждый такой случай. Короче, идет настоящая травля старых армейских кадров. Некоторые. офицеры- говорят: "Чем хуже, тем лучше. Пусть приходят русские. Может, лишь тогда Франция поймет, до чего она докатилась". Правда, ракетные части, авиация и подводный флот в более привилегированном положении. Но армия уверена, что надеяться только на ядерное оружие - смешно. На атомную войну никто не решится.

Далее я сказал, что, возможно, мой ночной собеседник несколько сгустил краски, однако в принципе все это подтверждает наш анализ.

- А что не подтверждает? - спросил Белобородов, и я почувствовал, что он давно догадался, что его вызвали не для приятной беседы.

Тогда я усилил темп:

- Этому парню можно верить?

- В каком смысле?

- В прямом. Он честен в денежных делах?

- Безусловно. Идейный французский товарищ.

- Мы ему сколько даем?

- На дело и на представительство? По 50 тысяч франков в месяц.

-Может, кто-то решил подэкономить и давать только по 40 тысяч? .

- Не думаю. Вряд ли. Меня бы предупредили.

Я вытащил из стола копии расписок, взятые мною из архива, и придвинул их к Белобородову.

- Вот смотри. Он давал расписки, как обычно, на пятьдесят тысяч, но последние полгода ему отсчитывали лишь по сорок. И объясняли это новой системой отчетности.

- Сволочи. Негодяи, - сказал Белобородов и, подумав, добaвил: - И мудаки. Захотели француза объегорить на франках!

- Кто? - спросил я.

- Ну, зто мои заботы, - ответил Белобородов. - Успокойся, я с них шкуру спущу.

- В понедельник же первым самолетом - в Москву! Cудить их офицерским судом чести. Метлой из Органов и из партии!

- Тогда и меня вместе с ними как непосредственного начальника и докладную записку в ЦК - мол, воры и жулики в Комитете госбезопасности. Ты этого добиваешься?

- Мы не можем терпеть... - взревел я, но Белобородов меня перебил:

- А мы можем придушить человека в подъезде? Вот лично мы с тобой? Нет? Кишка тонка? А эти двое, что на связи с французским товарищем, могут. Конечно, хапануть шестьдесят тысяч за пoлгода - зарвались ребята, я с них взыщу, я их накажу. Но, Борис Борисыч, в посольстве все воруют. Химичат на представительских, на квитанциях, на счетах. А как по-другoму? Валюты y людей с гулькин нос, а кругом столько соблазнов! Нервы не выдерживают, каждый тащит потихонечку. Не знал? Ну, ты у нас "шахматист", в теориях витаешь. Так знай. Жизнь, особенно наша, грубая штука. Сейчас мне вот эти двое - прямо скажем, с несколько дефицитной специальностью - позарез будут нужны. Согласен, Москва сможет прислать им замену. Такими кадрами Москва обеспечит. Но просто придушить человека в подъезде недостаточно. Надо знать -в каком подъезде. А эти двое приспособились к местным условиям, сообразят...

-Давай перекурим,,- предложил я.

- Давай, - охотно согласился Белобородов.

Мы дружно задымили, и маскируясь этой дымкой, в комнату спланировал илубь мира. "Не бери все на себя!" - предупреждал меня Илья Петрович. Теоретически я все мог. Даже отправить в Москву Белобородова. Но с кем я тогда останусь? Просто так избавиться от этих двух гавриков, прикарманивших шестьдесят тысяч, не имеет смысла. На их место сядут другие, которые будут воровать еще более неуклюже. Имело смысл устроить показательную чистку. Однако я понял намек Белобородова. У всех рыльце в пушку. Если назначить комиссию, То потянется ниточка. В ЦК обязательно пронюхают. Комитету все простят и на все закроют глаза, кроме одной вещи валютных хищений. Тут. полетят головы. Короче, придется сменить РСЮ команду Белобородова и отложить нашу акцию на несколько лeт. To есть этим самым расписаться в полном провале. И мне тогда нечего делать в Париже, и в Комитет обратной дороги не будет. Начну преподавать на вечерних курсах Института марксизма-ленинизма. Перспектива ослепительная.

- А деньги французскому товарищу мы вернем, - словно прочтя мои мысли, сказал Белобородов, - объясним ему, что yлучшили систему отчетности. На французской армии нельзя экономить. Кстати, вот тебе подарок. Утром купил в киоске.

И Белобородов положил на стол свежий номер журнала "Куполь" с крупным заголовком на обложке:

"Американский секретный план оккупации Франции".