Фредерик Рюйш и его дети. Гид по ранним коллекциям Кунсткамеры

Ее казнили за детоубийство три дня назад, и по закону тело ее должно было провести на виселице еще один день, но у судебного медика были особые права. Вернее, возможность обойти законы, заплатив кому надо. Бывало, в праздничные дни, когда казненных было особенно много, в подвале у Рюйша скапливался излишек покойников, так что не продохнуть, и он перепродавал тела другим анатомам, всегда оставаясь в выгоде.

– Все, пошли, – приказал Гуго.

Он обвел внимательным взглядом помещение. В пляшущих языках пламени хранящиеся здесь необычные предметы отбрасывали причудливые тени и словно бы двигались, оживали… Оживали заспиртованные руки и ноги, глядящие сквозь стекло хрустальные глаза заспиртованных детских головок, как живые, отражали огонь свечей – все двигалось и шевелилось. Но не эти наблюдения привыкшего к мастерской хозяина Гуго заставили его более пристально осмотреться кругом. Он заметил, что небольшое, выходящее во двор оконце под потолком слегка приотворено и оттуда свисает кусок веревки.

Принесшие труп слуги уже подходили к двери. Гуго в последний раз окинул взглядом мастерскую и пошел вслед за слугами.

Минут через десять после того как слуги, оставив на столе тело детоубийцы, вышли из мастерской, Гуго в полной темноте на ощупь медленно и бесшумно спустился обратно в мастерскую. Предпоследняя ступень лестницы скрипела, и Гуго перешагнул ее. Дверь он предусмотрительно оставил чуть приоткрытой и сейчас в темноте, подкравшись к ней, стал смотреть в щель.

В мастерской было двое мужчин. У одного в руке горела свеча. Они склонились над столом, на котором лежало тело принесенной женщины.

– Эльса убила тфоих тетей, – проговорил один из них с сильным немецким акцентом, нещадно картавя слова. – Форофка, фидишь клеймо… ей бы дафно следофало палтаться на виселица. А приятно фсеж-таки встретить снакомого, даже ф этом чертофом томе.

– Она была ничего, – сказал второй мужчина с хриплым простуженным голосом. Он говорил с натугой, будто горло ему уже стягивала веревка. – Как бы нам с тобой не направиться за ней следом…

– Ладно, Якоб, дафай искать, сачем пришли. Но это не сдесь, наверно, сдесь одна дрянь, – проговорил человек с акцентом. – Грэм скасал: бумаги. А сдесь трупы. Фон там я тферь фител, может быть, там этот железный ящик, – он махнул рукой. – Пошли смотреть.

– Пошли, только дай я сначала свою свечу зажгу, – с напряжением связок прошептал Якоб и протянул свечу.

Внимательно вслушиваясь в каждое слово пришельцев, Гуго отметил для себя имя Грэма – одного из старых и злейших врагов хозяина. Когда-то Грэм был учеником Рюйша, потом их отношения сильно охладели, Грэм стал писать на своего бывшего учителя доносы, при каждом удобном случае издеваясь над его слабыми теоретическими познаниями в медицине.

Стараясь не зашуметь, Гуго приоткрыл дверь и бесшумно проскользнул в мастерскую, опустившись на четвереньки, он потихоньку стал продвигаться к мужчинам по каменному полу.

– Не хотел я, Ханс, с тобой идти, и три гульдена, которые пообещал Грэм, мне поперек глотки встанут. Это же жилище самого сатаны. Чувствую я, будем мы болтаться с тобой на виселице.

– Не дрэйфь. Один шорт болтаться. Ранше, посже, какая расница, – подбодрил его Ханс, считая, что этим поднимет настроение своему товарищу. Свеча его разгорелась, и он двинулся к двери в углу мастерской. – Если найдем нушный шелезный ящик с нушными бумагами, нас Грэм озолотит. Ты тумаешь, три паршивых гульдена ему обойтется эта работка?! Я-то фидел, как фешали тех, которые салесай ф этот том… – шедший впереди Ханс вдруг остановился, прислушался. – Тихо!

Гуго тоже остановился и, приникнув к полу, замер. – Будто шуршание, – прошептал Ханс.

Он поднял над головой свечу, освещая помещение.

Гуго прижался к каменному полу и, затаив дыхание, слушал. Он готов был в любой момент броситься на незваных пришельцев. Но он знал, что вступать в драку в заставленном сосудами с препаратами помещении опасно. Едва ли удастся сохранить все в целости. А если хоть один препарат погибнет, хозяин будет очень недоволен и тогда придется попрощаться с должностью главного слуги. Хозяин такого не прощал. Был у Гуго другой план – получше.

– Крыса, наверное, – натужно прохрипел Якоб, но в голосе его не было уверенности, в нем слышался страх. – Давай скорее искать этот ящик…

Ханс повернулся, сделал несколько шагов к двери, что-то вдруг загремело и со звоном упало на пол.

– Швахн зибарн! – сквозь зубы выругался Ханс по-немецки. – Проклятый том!

Гуго, соблюдая предосторожность, пополз следом за ними. Несмотря на то, что он хорошо ориентировался в помещении, бесшумно ползти в темноте не удавалось, так что он из предосторожности делал частые остановки. Гуго заполз под большой деревянный стол, уставленный препаратами, потом тихонько обогнул угол тумбочки и остановился, здесь нужно было подождать.

– Замок, – прохрипел Якоб, в темноте что-то звякнуло. Кованую дверь открыть было непросто. – Сейчас отмычки достану.

– Хороший немецкий самок, самый крепкий самок, – похвалил немец.