Фрейд

Каждое из этих заявлений несколько вводит в заблуждение. Разрыв Фрейда с Брейером был постепенным, а не внезапным, с периодами примирения. В любом случае, Фрейд не был абсолютно одиноким: Флисс и, в меньшей степени, Минна Бернайс поддерживали его в самые трудные годы исследований. Не отвергали его и в медицинских кругах Вены. Выдающиеся специалисты были готовы дать рекомендации индивидуалисту, теории которого они считали в лучшем случае экстравагантными. Как мы видели, Крафт-Эбинг, который в 1896 году назвал лекцию Фрейда о происхождении неврозов сказкой, через год выдвинул его кандидатуру на профессорское звание. Кроме того, несмотря на некоторую задержку как дома, так и в других странах, книга о сновидениях вызвала доброжелательные и даже восторженные отклики. Вне всяких сомнений, у Фрейда имелись веские основания считать себя пионером в исследовании этой опасной территории. Научные журналы, полагая, что его идеи абсурдны, давали им еще более презрительные названия. Фрейд просто упрямо держался за свое одиночество, принижая, а иногда даже отбрасывая благоприятные свидетельства, как будто суеверные размышления о страданиях и неминуемой смерти умилостивят ревнивых богов, которые больше всего ненавидят веселье и успех. Но суеверие, как сам себе продемонстрировал Фрейд, есть ожидание несчастий путем проецирования во внешний мир постыдных и неприятных желаний. Его собственное суеверие указывает на бессознательные конфликты, которые терзали основателя психоанализа в детстве, на агрессивные фантазии и соперничество с братьями и сестрами, не говоря уж о страхе наказания за дурные желания.

В конце 90-х годов XIX века – со смертью отца, ускорившимся созданием теории самоанализа и его совершенствованием – Фрейд как будто с особой яростью атаковал свои эдиповы конфликты. Работая над «Толкованием сновидений», он бросал вызов суррогатным отцам – учителям и коллегам, которые взрастили его, но которых он теперь покидал[78]

. С каждым месяцем рискуя все больше, он шел своей дорогой. Первая поездка в Рим в сентябре 1901 года окончательно оформила его независимость. Прокладывая путь сквозь тьму, сопротивляясь своей потребности в мученичестве и одновременно испытывая ее, Зигмунд Фрейд демонстративно платил свои психологические долги.

Но он работал, а работа всегда возвращала его к самому себе. 1901-й выдался чрезвычайно беспокойным. С некоторой неохотой Фрейд написал обзор примеров из «Толкования сновидений», опубликованный в этом же году под названием «О сновидении». Возвращение к маршруту, который он уже с таким трудом проложил, вызывало у него скуку и раздражение. Гораздо большее удовольствие Фрейду доставляло завершение работы над «Психопатологией обыденной жизни» – как нам известно, книга вышла в свет в этом же году. Еще более интригующим был случай истерии – знаменитая Дора. Бóльшую часть описания этого случая Фрейд составил в январе, но опубликовал только в 1905 году. Время от времени он занимался психоанализом шуток, ставшим предметом книги, также опубликованной в 1905-м, но самым главным – к его некоторой растерянности и удивлению – стал тот факт, что давние и разрозненные идеи относительно сексуальности начали складываться в целостную теорию.

Карта сексуальности

Во время подготовки «Толкования сновидений» к печати в голове Фрейда бурлили идеи, связанные с сексуальностью. «Как это ни странно, все происходит на самом нижнем этаже», – писал он Флиссу в октябре 1899 года. «Теория сексуальности, – пророчески прибавлял Фрейд, – может стать следующей после книги о снах». Жизнь казалась унылой, однако он неуклонно, хотя и медленно, размышлял над этой преемницей. В январе следующего года Фрейд уже сообщил, что «собирает данные для теории сексуальности и ждет, пока накопленный материал не воспламенится от внезапно возникшей искры». Ему пришлось немного задержаться. «В нестоящее время, – говорится в его февральском письме 1900 года, – удача покинула меня; я больше не нахожу ничего полезного».