Фрейд

Первый очерк, примечательный не только сдержанным, бесстрастным тоном, но и широтой, без ухмылок и жалоб демонстрирует самую разнообразную коллекцию эротических предпочтений и склонностей: гермафродитизм, гомосексуальность, педофилия, содомия, фетишизм, эксгибиционизм, садизм, мазохизм, копрофилия, некрофилия. Иногда кажется, что Фрейд придерживается общепринятой, критической точки зрения, однако осуждение ни в коем случае не входило в его намерения. Перечислив то, что он называл самыми отвратительными перверсиями, Фрейд описывает их нейтральным тоном, даже одобрительно; здесь «совершается определенная душевная работа», у которой, «несмотря на ее ужасный результат, нельзя отнять значения идеализации влечения». И действительно, «всемогущество любви нигде, пожалуй, не проявляется так сильно, как в этих ее заблуждениях».

Цель Фрейда при составлении перечня заключалась в том, чтобы навести порядок в обескураживающем разнообразии эротических удовольствий. Он разделил их на две группы – отклонения от нормального сексуального объекта и отклонения от нормальной сексуальной цели, а затем встроил их в спектр приемлемого поведения человека. Как уже часто бывало, Фрейд предположил, что своими отклонениями в сексуальной жизни невротики проливают свет на более общие явления. Здесь с удивительной ясностью видна еще одна его попытка на основе клинических материалов нарисовать картину общей психологии. Психоанализ открывает, что «неврозы во всех своих формах сплошными рядами постепенно переходят в здоровье». Фрейд приводит слова немецкого психолога Пауля Юлиуса Мебиуса, который говорил, что все мы немного истеричны. Все люди в основе своей перверсивны; невротики, симптомы которых образуют нечто вроде негативных аналогов перверсии, лишь демонстрируют эту универсальную, изначальную предрасположенность более выраженно, чем «нормальные» люди. Симптомы невроза «отражают сексуальное поведение больных». Таким образом, для Фрейда невроз не странное, экзотическое заболевание, а, скорее, слишком распространенное последствие незавершенного развития, то есть неразрешенных конфликтов детства. Невроз – это состояние, в котором больной вернулся к давним столкновениям. Другими словами, он пытается завершить незаконченное дело. С этой формулировкой Фрейд подошел к самому деликатному предмету – детской сексуальности.

Психоанализ – это эволюционная психология, которая сама претерпела серьезные эволюционные изменения. Зигмунд Фрейд предложил окончательную теорию психологического развития, ее фаз, ее доминантных конфликтов только в 20-х годах прошлого столетия, и в этом ему существенно помогли более молодые психоаналитики, такие как Карл Абрахам. Первое издание «Трех очерков» Фрейда все еще представляло собой описание сексуальной истории человека. Лишь в 1914 году он добавил главу о сексуальной организации. Тем не менее в первом издании Фрейд нашел место для обсуждения эрогенных зон, тех частей тела – в частности, рта, ануса и гениталий, – которые в процессе развития становятся средоточием сексуального удовлетворения. В 1905-м он также говорил о составных мотивах. Для теории Фрейда с самого начала было важно, что сексуальность не является простой, унитарной биологической силой, которая полностью сформированной появляется при рождении или впервые просыпается во время полового созревания.

Соответственно, в очерке об инфантильной сексуальности Зигмунд Фрейд проводит связь от волнений раннего детства к волнениям взрослой жизни через относительно спокойные годы – период латентности. Не заявляя напрямую о своем первенстве в этом открытии, Фрейд с удовлетворением указывал на то значение, которое он придавал проявлениям сексуальных желаний в детстве. Признавая, что в литературе встречаются «случайные замечания о преждевременных проявлениях сексуальности у маленьких детей», например об эрекции, мастурбации и даже о напоминающих коитус попытках, основатель психоанализа в то же время отмечал, что раньше о них писали только как о курьезах или об отталкивающих примерах ранней испорченности. Никто до него, с гордостью отмечал Фрейд, не имел четкого представления о закономерностях «сексуального влечения в детстве». Чтобы заполнить этот пробел, он написал второй из трех очерков о сексуальности.