Фридрих Барбаросса

Впрочем, Барбаросса не проявил желания опрометчиво упустить из рук успех своего предприятия и после капитуляции Милана позволить его противникам нарастить их собственное могущество. Вскоре после этого он выступил с несомненно давно уже вынашивавшимся планом оформления отношений итальянского городского мира с Империей. При этом определенные области, прежде всего сельские, как, в частности, уже называвшаяся зона Сеприо, с самого начала интегрировались в систему непосредственного господства Империи. С привлечением представителей городов, а также при содействии представителей правовой школы Болоньи на рейхстаге в Ронкалье в ноябре 1158 года рядом законов и постановлений были принципиально заложены основы для будущего взаимодействия города и Империи в Италии. Главным пунктом этой программы регулярных действий было прежде всего определение регалий, суверенных прав императора, которым ясно описывался объем этих привилегий, издавна вымогавшихся и оспаривавшихся городами^[632]

. Среди трех изданных в Ронкалье законов

^[633]

решающее значение, наряду с обозначением притязаний государя на пфальцы в городах и решением о выплате дани, обычной уже в античное время, имело в особенности подчеркивание принципиального происхождения всякой юрисдикции и должностной власти от Империи. Именно с этим было связано требование инвеституры городских должностных лиц, консулов.

Реализации этой политической программы были посвящены последующие годы. Уже вскоре проявилась связанная с этим напряженность. Только что улаженные конфликты вспыхивали вновь. Начиная с рубежа 1158 и 1159 годов в города направлялись императорские легаты, чтобы назначать там должностных лиц (potestates) и консулов. Образ действий, которого при этом придерживались, был по существу таков, что кандидаты, выдвигавшиеся в результате выборов в руководящий городской орган, только после испытания, устраиваемого представителями Империи, получали инвеституру и тем самым право исполнять свою должность. При этом, имея дело с городами, верными Империи более длительное время, такими как Павия, Кремона или Лоди, встречались с их готовностью подчиниться. Но в случае с городами «миланской группы» ограничение избирательного права, связанное с таким порядком, очень скоро наталкивалось на отказ его принять и приводило к новым столкновениям. Уже в конце января 1159 года произошел разрыв с Миланом. Пьяченца, которую лишь благодаря искусному использованию внутригородских разногласий в предыдущем году смогли склонить на сторону Империи, примкнула к миланцам приблизительно в апреле-мае этого года. Противоборство достигло своей кульминации с лета того же года, во время более чем полугодовой осады Кремы, с сопротивлением которой не сумел справиться уже Лотарь III в 1132 году. Император не мог позволить все более и более распоряжаться собой территориально-политическим интересам ломбардских городов, свое выступление против Кремы он самым тесным образом связывал с амбициями кремонцев. Даже если в своих действиях против города на реке Серио он мог прибегнуть к поддержке германских имперских князей, в то время особенно Генриха Льва и Вельфа VI, все же расквартирование войск по итальянским городам становилось все более важным для императорской политики.

Начало папской схизмы в сентябре 1159 года привнесло новое, до сих пор явно не встречавшееся измерение в борьбу Барбароссы с коммунами. Отныне к конфликту в политической борьбе за власть нередко добавлялся конфликт церковно-политический. Еще перед смертью Адриана IV враждебные Империи города Милан, Брешиа, Пьяченца и Крема вступили в контакты с курией и папой, которого уже давно чрезвычайно раздражало состояние отношений со штауфеновским императором, пообещав не заключать с монархом мира без согласия папы или его католического преемника. Консулы ряда городов, верных императору, таких, например, как Павия и Новара, были затем, в марте 1160 года, отлучены от церкви. Это произошло, когда после утверждения Виктора IV синодом в Павии раскол обострился самым решительным образом. При этом и внутри самих городов дело дошло до создания различных группировок. Епископы, поддерживавшие Александра, могли — как, например, в Пизе — выступать против позиции, занятой городом, и верный Империи епископ — например, Гарсидоний Мантуанский — мог при обратном положении вещей столкнуться со сходными проблемами. Подчас разделение на разные группировки существовало внутри самого городского клира.