Фридрих Барбаросса

Вопрос этот вновь остался в стороне из-за итальянского похода, в который согласно решениям октябрьского хофтага 1152 года в Вюрцбурге следовало отправиться в ближайшее время. В октябре 1154 года Фридрих в сопровождении важнейших имперских князей и сравнительно скромного войска из 1800 рыцарей двинулся на юг через перевал Бреннер^[109]

. В конце ноября он разбил лагерь на Ронкальских полях неподалеку от Пьяченцы на реке По. Там состоялся первый хофтаг Штауфена, проведенный на итальянской земле. Прежде всего Фридрих провел смотр войска; за уклонение от итальянского похода наказанию в виде лишения лена подверглись как миряне, так и духовные лица, в том числе архиепископ Хартвиг Бременский и епископ Ульрих Хальберштадтский. Правда, в основном эти дни, проведенные в Ронкалье, государь посвятил встречам с виднейшими представителями духовенства, знати и городов имперской Италии. Несмотря на то что уже с первого года правления государь был знаком с проблемами этой области, отныне он мог составить более точное представление о ее положении, посмотрев на нее собственными глазами. Жалобы поступали исключительно на города этой земли, враждебно относившиеся к окрестной знати, к собственным епископам или к соседним, более слабым городам. Особо тяжкие обвинения были выдвинуты против миланцев и их союзников тортонцев. В Пьемонте маркграф Монферратский и епископ Астийский жаловались прежде всего на города Кьери и Асти.

Первое непосредственное столкновение Штауфена с деятельностью и могуществом коммун познакомило его с новыми принципами городского мироустройства, диаметрально противоположного традиционной структуре Империи. Оно не могло вызвать иной реакции, кроме противодействия экспансионистским устремлениям городов. Общественные отношения в городах имперской Италии оказались чуждыми немецким имперским князьям и, конечно, государю, о чем свидетельствует описание Оттона Фрейзингенского^[110]

. И все же предполагать, что Штауфен с самого начала принципиально не признавал власти консулов, было бы ошибочным. И он, и его предшественник Конрад III еще до 1154 года принимали в расчет существование такой формы правления, определенно называя консулов в зафиксированных грамотами постановлениях^[111]

. Правда, император был вынужден принимать меры против ярко выраженных гегемонистских и экспансионистских устремлений городов, если не хотел допустить ощутимого нарушения баланса местных сил.

О невозможности ослабления уз ленного права, определявших всю структуру Империи, было решено еще в Ронкалье; для его поддержания было продлено действие ленного закона Лотаря III. Продажа ленов без разрешения сюзерена происходила в Италии сплошь и рядом. Данное решение Штауфена, принятое уже при первом появлении в Италии, показало его в роли законодателя, но вслед за его законодательными мерами сразу же последовали военные. Правда, для того, чтобы выступить непосредственно против Милана, у него еще недоставало сил, поэтому во время похода Фридрих ограничился нападением на окрестности города, разрушив укрепления и мосты. В начале нового года король посетил западную часть Верхней Италии, средоточие множества земель короны в имперской Италии^[112]

. Диплом, выданный в Ривароло Канавезе дофину Гвиго, влиятельному в центрально-бургундских землях, окружающих Вьенн, а также адресованная ему же грамота герцога Церингена, который сопровождал государя, показывают, что Барбаросса уже тогда считал Церингенов властителями Бургундии, согласно договоренности 1152 года^[113]. Но одновременно с этим он сумел укрепить в этих землях собственное влияние и включил в сферу своей политики перевалы в западных Альпах^[114]. Еще в январе 1155 года состоялось согласованное с легатами Адриана IV продление Констанцского договора.