Фридрих Барбаросса

Успехом завершилась военная экспедиция императора в Польшу, проведенная летом 1172 года из Мерзебурга: великий князь Мешко III был вынужден покориться и разрешить вернуться на родину своему брату Болеславу Высокому, изгнанному в 1166 году, который участвовал вместе с императором в четвертом итальянском походе. С поляков также была взыскана ежегодная дань за шестнадцать лет, установленная в 1157 году, но так и не выплаченная, — в императорскую казну поступило восемь тысяч марок серебром^[255]. Все более прочной становилась власть Империи над землями Средней Германии, где с середины 1160-х годов удалось превратить в настоящую «имперскую землю»,

terra imperii, Плейсенланд с Альтенбургом^[256]

. Начало осени 1172 года Барбаросса провел в Тюрингии. Здешний ландграф Людвиг II, зять Штауфена по браку с его сестрой, тяжело заболел и 14 октября скончался. Праздновать Рождество император отправился в Аугсбург, проследовав через Вюрцбург и Нюрнберг. Причины столь дальнего зимнего путешествия довольно понятны. Во-первых, после пресечения рода Бальцхаузен-Швабеггов из-за эпидемии малярии под Римом должность фогта во владениях епископа Аугсбургского перешла к Империи и теперь принадлежала — как и в епископстве Кур — императорскому сыну, герцогу Фридриху Швабскому^[257]. Во-вторых, территориально-политические интересы государя в то время были обращены на владения графов Ленцбургов в Южной Швабии — летом 1172 года этот знатный род пресекся со смертью Ульриха IV. Приобретение наследства Ленцбургов

^[258] значительно укрепило бы позиции Штауфенов в Швабии; помимо этого, оно имело величайшее значение для овладения в перспективе альпийскими перевалами, а тем самым и для итальянской политики. Наконец, в Аугсбурге Фридрих встретился с Генрихом Львом, который, вернувшись из Святой земли, доложил двоюродному брату-императору о состоянии германско-византийских отношений.

Масленицу нового года (20 февраля 1173 года) император встретил уже в Ленцбурге, где он принял наследство вымершего графского рода. Некоторые земли нового владения были дальновидно использованы для того, чтобы удовлетворить ожидаемые притязания графа Альбрехта III Габсбурга на наследство Пфуллендорфов, столь важное для государя (Альбрехт был зятем графа Рудольфа фон Пфуллендорфа). В марте Фридрих проехал через Базель в Северную Бургундию — со времен брака с Беатрисой там было создано «родовое имение» Штауфена. В результате схизмы эта местность^[259]

оставалась областью, требующей особого внимания со стороны императора. К тому же Бургундия со времени возникновения Ломбардской лиги приобрела повышенное значение как транзитная территория для итальянских походов, после того как альпийские перевалы, такие как Бреннер, традиционно использовавшиеся с начала правления Барбароссы, стали непроходимыми для императорских походов на юг.

После того как Эберхард, архидиакон и тезаурарий собора Святого Иоанна в Безансоне, стал тамошним архиепископом (еще до 10 октября 1172 года его рукоположил в сан Александр III), бургундский клир в основном был настроен в пользу Александра. Фридрих не выступил против нового иерарха, но легатские полномочия, признанные за его предшественником, Эберхарду переданы не были и перешли к другим людям. Бросается в глаза то, что император во время пребывания в этой земле не остановился в Безансоне, который обычно всегда посещал. Зато Фридрих сумел усилить влияние Штауфеновского дома в Бургундии: в оборонительном договоре, заключенном с клюнийским приоратом Шо, уже был намечен путь к будущей власти императорского сына Оттона (с конца 1180-х годов)^[260]. Теперь в этих землях активно действовала и сама императрица. Она основала тогда во Франшевеле женскую больницу^[261]. Решительным образом ситуация улучшилась для императора после того, как в 1171 году был заключен договор о сотрудничестве с французским королем, которое стало новой и постоянной составляющей штауфеновской политики.