Фридрих Барбаросса

Никогда прежде не видевшая папу Венеция ликовала. Собор был переполнен желающими услышать торжественную мессу, а народ все прибывал, заполоняя главную площадь. Праздник начался с того, что папа торжественно вручил золотую розу дожу Венеции, признавая таким образом республику Венецию суверенным государством[154].

В самый разгар торжеств папе сообщили, что прибыл архиепископ Магдебурга Вихман, которого приняли с радостью.

— К величайшему сожалению, я вынужден передать, что император не может проводить собор в Болонье и по-прежнему предлагает Равенну, — буквально с порога начал он.

— Но как же так? Ведь совсем недавно его величество был не против Болоньи?! — не выдержал папа.

— Все правильно, он и сейчас за проведение собора в этом славном городе, где у него много личных друзей. Но многие архиепископы отказываются ехать в Болонью. Архиепископ Майнцский Кристиан к примеру… Вы ведь слышали о тех жестокостях, которые он позволил себе совершить над жителями Болоньи в последний свой приезд. Может ли он войти в этот город, не ожидая, что его пристрелят из какого-нибудь окна? Кто гарантирует ему и его людям безопасность? Впрочем, если Равенна не подходит, император предлагает провести собор в Венеции или, еще лучше, в Павии.

Но едва услышавшие это представители лиги начали громко возмущаться, в игру вступил еще один мой ставленник: со своего места поднялся подеста города Ананьи, он, перекрикивая собрание, поспешил, сохраняя самое серьезное выражение лица, на которое только был способен, заверить его святейшество в том, что император чтит заключенный тайный договор в каждом его пункте.

«Какой договор? Что за пункты?!» — неистовствовала лига, в то время как верный Вихман, потупившись, предлагал всем вместе приехать в любимое место императора в Италии, в прекрасную Павию.

— Ага, в Павию — то есть черту в зубы! Нет, лучше уж в Венецию. Решили все. Вихман был очень доволен выполненной миссией.

После собора Александр прислал за мной пять кардиналов, которые в самых почтительных выражениях передали просьбу его святейшества прибыть в Венецию, дабы получить апостольское благословение.

В результате, обиженные таким положением дел, ломбардцы демонстративно покинули город воды, а вместе с ними убрались подобру-поздорову представители сицилийского короля. Что же, нам спокойнее.

Александр с кардиналами и мои архиепископы занялись последней частью подготовки церемонии, встречей папы и императора. Разрабатывалось буквально пошаговое действо, с какой стороны подойти, когда опускаться на колени, что при этом делать и говорить. Относительно ненавистной мне шталмейстерской услуги, Александр постарался упростить задачу, сведя ее до самого минимума, дабы я не забыковал на последнем отрезке пути. На самом деле он был бы рад упразднить эту часть церемониала, но удалось лишь сократить количество шагов, которые я должен буду сделать, ведя его лошадь.

Все было готово, и в назначенный день, я перебрался в монастырь Святого Николая, чтобы вместе с семьей и имперскими князьями подвергнуться обряду снятия церковного отлучения.

Праздник примирения папы и императора начался до восхода солнца 24 июля 1177 года, так что желающие увидеть все с самого начала венецианцы были вынуждены добираться до площади Святого Марка в темноте, освещая себе дорогу факелами и фонарями. Со стороны это напоминало странную процессию светлячков, стекающихся со всех сторон города к его центру. В блеске танцующего огня двигалась бесконечная процессия лодок. Папа в сопровождении кардиналов прошествовал по коридору из застывших по стойке «смирно» факелоносцев мимо освещенной плошками с горящим маслом платформы, на которой возвышался убранный цветами и восточными коврами паланкин. Медленно и торжественно он проследовал в собор на утреннюю мессу, когда небо начало светлеть. В свете восходящего солнца стало заметно, что все дома украшены гирляндами из цветов и ярких лент всевозможных оттенков, которые весело играли на ветру. В этот день цветы были не только в каждом окне, они заплетались в длинные венки и перебрасывались от дома к дому, создавая праздничное настроение. А впереди еще были развлечения: дож распорядился выставить столы, угощения на которые поставляли гильдия виноделов, союз кабатчиков, а также общества пекарей и самая важная персона — глава городского рынка, который обещал доставить фрукты.

Под звуки органа и перезвон колоколов папа благословил кардиналов на свершение благого дела, очищение императора и его сторонников от церковного проклятия. После чего они отправились в монастырь Святого Николая, дабы принять мою исповедь. Я покаялся в грехах и признал Александра III законным папой римским. Вслед за мной слова присяги проговаривали присутствующие на церемонии князья. Очищенный и освобожденный, в новой одежде, я занял место в приготовленной для меня императорской галере, которая возглавила кавалькаду роскошно убранных судов. А колокола все звенели, от церкви к церкви провожая и встречая нашу процессию.