Фридрих Барбаросса

— Батюшка говорил, ты уж прости, Фридрих, коль обидно звучит, ты меня сразу же останавливай, чтобы не трепал лишнего. А то привык, понимаешь ли, в Италии все, что на сердце, выбалтывать. Ладно?

— Угу.

— Так вот, отец говорит, что скоро в Германии все будет не так, как теперь. У нас ведь как считают, если сын, скажем графа, то от рождения графством заправлять способен. На деле народ именно такую картину видит. Его назначили, а он словно все премудрости разом постиг и рассудить способен, и что сажать велит, и кого вешать, ведает. В общем, Божье чудо вроде сошествия святого духа, ну, когда все вдруг начали говорить на разных языках.

Я кивнул.

— Так вот, графский сын оттого дело знает, что с малолетства отец его на все заседания таскал, с собой на суды возил. Вот он постепенно и умнел, добавь учителей разных, прочее… в Италии же или возьми хотя бы Византию, с которых нам пример брать должно, там молодые люди, прежде чем заступить на должность, должны учиться в университетах и школах. Медицине учат, знанию законов, философии, понятное дело, карты составлять, тоже знания нужны.

Ты, к примеру, поди, с малолетства скучал на отцовских советах? Но ежели тебя спросят, отчего земля не родит? Что ответишь?

— По воле Господа, — я пожал плечами. Только теперь примечая высокие стены Аахена, ну и быстро же добрались.

— То-то и оно. Градоначальника или кто там главный, безусловно, надо послать Богу молиться, а слугам его тут же знаешь что приказать?

— Нет, — вытаращился я.

— Навоз за скотом собрать, в поганые бочки свалить, водой залить, размешать, и поля обильно этим делом оросить! — Эберхард сиял, точно медный щит! — Вот она мудрость-то ученая!

— Неужто дерьмом?! Да кто же согласится-то? — встрял Манфред.

— Вонища!!! — зажал нос Виттельсбах.

— Еще какая! — подмигнул Эберхард. — Зато и урожай!!! Сам испробуй, я не шучу. Золотом заплатил знакомому, что эти вот премудрости изучал. Ну, не золотом, вру, конечно, но вина проставил изрядно. И главное, я же тебе не сказал главного. Фридрих — друг, я же по приезду средство это вонючее испробовал! И что же… тут же Бог такой урожай дал! Уж матушка сразу в четыре монастыря пожертвование отправила.

— Так наши, чтобы урожай хороший был, попа зовут, чтобы он, стало быть… — почесал в затылке Отто, — водой святой, а ты дерьмом?! Тоже мне епископ! Да скажи я дома такое, меня же анафеме придадут.

— Ну и святой водой тоже окропи, — махнул рукой ученый Эберхард, — что бы того, не прокляли. А хочешь, Фридрих, научу, как сделать, чтобы свиньи жирели?

— Ты и это знаешь?! — изумился я.

— Тебе скажу, потому как должок за мной немаленький. — Отчего ты думаешь, у наших господ животы вечно беременные? Раньше хозяев к столу поспевают?

— Ну, Бог их такими сделал, — неуверенно начал я, снова напарываясь на насмешливый взгляд Эберхарда.

— А ученые мужи установили, что это от пива! Так вот, если ты не пожадничаешь и станешь свиньям в еду пиво добавлять, они тоже жирнеть начнут. Да и кормежка для свиньи — все, что за столом не съели, в одно корыто, и пива туда непременно, палкой размешай и подавай. К Рождеству будет у тебя отменная свинина. Да ты не веришь? Ну, давай так, специально прикажи в каком-нибудь из подвластных тебе хозяйств эти советы мои применить. Навозной жижей осенью и ранней весной поливать. Это я сказать запамятовал. Будут чаще удобрять, сожгут растения. Так вот, пусть сделают все по слову твоему, а через год либо я к тебе в Высокий Штауфен приеду, либо ты ко мне в епископство.

— Через год я в Святой земле буду.

Мы так и въехали в ворота Аахена, продолжая трепаться.

— Тогда пусть твой управляющий за этим делом следит и донесение тебе пришлет. Сам увидишь, и урожай будет, и свинина отборнейшая!

Договорившись, мы первым делом проводили нового знакомого и его уцелевших слуг на рынок, где он, торгуясь, словно жид, очень быстро раздобыл себе и своим слугам вполне достойную случая одежду, самому Эберхарду так вообще что-то совершенно роскошное досталось. Я рядом с ним, пожалуй, в моем скромном наряде, слугой смотреться буду. После чего мы отправились на постоялый двор, где наскоро помылись и переоделись во все новое. Все-таки заговорил меня епископ, хотел въезжать в город при полном параде. А впрочем… что я девка — чтобы стража на меня пялилась. Вот если бы с женой ехал, тогда конечно.

В тот день на пиру по случаю коронации Генриха Эберхард как-то прибился к нашему столу, хотя я с друзьями сел не по рангу, значительно ниже. Потрепаться хотелось, послушать, кто, где был, что преуспел. Так что нельзя сказать, будто бы епископ Бамбергский корысти ради к нам примкнул. Скорее всего, скучно ему было, без друзей, без знакомых. Вот и причалил к нашему берегу, а мы и рады. Хорошим парнем оказался этот Эберхард. Так дружба и завязалась.

Глава 11

Путевые заметки