Фридрих Барбаросса

— И все же как получилось, что ты лично знаком с папой Евгением III? Поведал бы своему королю. — Я потягиваюсь в постели, визит епископа пробудил меня ото сна. Или нет, проснулся я от слишком радостного звона колоколов. Причем такое чувство, что установлены они прямо над королевской опочивальней. Если это так, то завтра же придется себе подыскать местечко потише. Собственного голоса не слышно. А вообще, странное дело, вроде как второй день я король Германии, а душка Эберхард все одно ко мне, как к себе домой, в любой час дня и ночи войти может.

— Когда-нибудь и поведаю, да только пустое это, Фридрих. У нас же реально времени в обрез, Вибальд был на коронации! Сейчас с гостями твоими переговорит и к тебе запросится.

— А я не приму.

— А он дождется, когда ты из покоев выйдешь, и привяжется.

— Стражники его не пустят.

— Ага, еще скажи, намнут бока папскому посланнику? Стоит ли с этого правление начинать? Ну, полно уже валяться. Давай умывайся, одевайся и меня слушай. Времени и вправду чуть.

— Слушаю.

— Папа чего хочет? Взять власть над всеми земными владыками, ты чего хочешь? Не перебивай, сам знаю, ты хочешь, чтобы рагу отдельно, а ладан — отдельно. Логично?

— Угу. Не знаешь, отчего мне нижнюю рубаху такую тонкую положили? Это не супружнице моей клятой часом? Как бы не порвать ненароком. Можно я ее того, не стану надевать?

— Одевайся как знаешь.

— И сюрко мне неудобное приготовили, ты только глянь, подол чуть ли не по земле волохается. Нет уж, эй, кто есть живой, мою одежду несите! В этом балахоне я и в седло, поди, не заберусь, запутаюсь, как детенок, опозорюсь перед всем светом.

— Да уж хоть что-то уже надень, и ради бога, не перебивай. Кстати, на примере своей, прямо скажем, непритязательной одежды можешь всем говорить, что ты не стремишься предать королевской власти внешнего блеска, мол, ратуешь за внутреннее обновление Империи. Уразумел? Повторить-то сможешь после вчерашнего?

— Да не глупей некоторых.

— Сам знаю, что не глупей, а король умнее прочих быть обязан. Да не ерепенься, знаю, какой ты ухватистый да как хорошо уроки мои запоминаешь. И правильно ты вчера говорил, что так быстро выборы прошли по воле Бога, так и дальше говори. Впрочем, я бы даже усовершенствовал высказывание. Давай так, не по воле Божьей, а усилим: Фридрих I получил свою власть непосредственно от Бога! Правда, здорово?! Нас и не такому учили, сам видишь, с одной стороны, вроде все то же, а если подумать, такие картины вырисовываются!.. непосредственно от Бога!!! Это же черт знает что такое! Потому как, если тебя ставит человек, ты этому человеку должен быть благодарен всю оставшуюся жизнь, если надо, встанешь на его защиту — золота, земель отвалить, дочь за него отдать. Тут же, с одной стороны, никому ничего отдавать не придется, с другой — ты ставленник Господа и стоишь выше всяких там политических дрязг.

Был такой папа Григорий VII, который считал, что как Бог над всеми земными королям и князьями, так и церковь выше царских палат. Верхняя ступенька — Бог и его ангелы, ниже — папа и священники, еще ниже — император или король, а потом уже все остальные по рангам. Но только это ведь искажение. Оделся? Ну и слава богу! Давай уж на ходу, к заутрене тебя провожу. Так вот, изначально говорили как, Бог отправил на землю два меча — меч духовной власти пожаловал папе, а светской — королю. И были эти мечи равными, потому как каждый занимался своим делом. Папе Григорию, и вслед за ним нынешнему папе этого мало, хлебом его не корми, дай главенство церкви перед светской властью высказать. Отсюда неразберихи и раздоры. К примеру, императорскую корону один только папа на сегодняшний день и может пожаловать. Не захочет — не даст. И ничего ты с ним не поделаешь, сместить разве что можно. Но это долго, затратно и вообще на крайний случай.

По коридорам замка мечутся расторопные служанки, одна плащ тащит, другая банты-ленты, а третья и вовсе нечто, больше всего напоминающее кардинальскую мантию. Интересно, много ли у меня в гостях князей церкви? И сколько из них поддерживают меня, а сколько шпионят на папу?..

— Эх, не позавтракал я сегодня, — епископ облизывает губы, хлопнув по попке проносящуюся мимо девицу с тазом для умывания в руках, та обворожительно улыбнулась, бросая в Эберхарда взгляд-завлекушку. — Но дело не ждет, — провожая глазами служанку, продолжает начатую мысль епископ. — Побегу. На службу тоже не успеваю, отмолю как-нибудь потом. Ты, главное, запомни, твоя власть от Бога, но церковь ты всегда поддержишь и защитишь. Не ради сомнительного удовольствия облобызать папские туфли или, точно простой конюх, поддерживать ему стремя, а на условиях равноправия.

Ты, Фридрих, не получил апостольского благословения перед коронацией, так что напишешь ему от себя, просто уведомив о произошедшем. Хочешь, я составлю, или сам напиши, но после все же мне покажи. Я риторику еще в детстве в монастыре учил, да и потом тоже в Италии… с софистикой вместе. Тут каждое слово требуется взвешивать, точно кусок золота, чуть недоглядишь — и…