Фридрих Барбаросса

В пользу трона необходимо отметить, что за ним полностью признавалась обязанность поддержания мира, поэтому-то и имело смысл обращаться в королевские инстанции. Монарх должен во имя почти религиозной обязанности «обеспечить каждому неприкосновенность его юридического статуса независимо от того, идет ли речь о личности или ее имуществе» (Ш.Э. Перрен). А опасность в Германии XII века была велика, как впрочем и везде на Западе. Внутренние войны, которые сеньоры вели для сведения личных счетов — явление постоянное; их жертвами становились не только знать, которой это непосредственно касается, но также люди всех сословий. К тому же бандитизм во всех своих формах пес огромные разрушения и разорял страну. Назначение короля в том и состояло, чтобы воспротивиться этим бедам; он должен был установить в стране мир. Но если в других областях христианского мира, например, во Франции, первой в определении мер по прекращению вооруженных конфликтов выступала церковь (миротворчество, посредничество, перемирия), а короли старались убедить отдельных сеньоров и вместе с ними клялись уважать эти меры, то в Германии, по крайней мере со времен Генриха IV, глава государства сам принимал решение, провозглашая мир (Landfrieden

), чему принцы должны были подчиниться и оказывать всемерное содействие.

Вот таким образом во имя мира германский монарх фактически

осуществлял две важные прерогативы: призыв вассалов (командное право, позволявшее ему наказывать всякого, кто не подчинится его приказу) и помилование (дававшее ему возможность отменить наказание). Ради содействия в установлении мира он продолжал оставаться высшей судебной инстанцией — решение дел о кровопролитии и дел, могущих повлечь применение смертной казни (поджог, кража, измена, насилие, похищение людей), — которая, будучи теоретически основополагающим атрибутом государства, практически оставалась общественным учреждением. Значит, король является обладателем уголовной юрисдикции, право на которую автоматически получали только маркграфы, тогда как графы и виконты — ибо чисто герцогского права не существовало — могли осуществлять юрисдикцию лишь в качестве повинности, полученной от короля. Кроме того, само собой разумеется, что королевский суд являлся также обычным судом второй инстанции для графских учреждений и мог рассматривать дела всего королевства. Установлено также, что никто кроме короля не мог переносить, перемещать, отменять заседания суда, шла ли речь о графских судах

как самых главных судах в каждом регионе, или о судах ста присяжных, решающих от имени графа местные дела, как правило, меньшей значимости. Установлено, что если король находился в графстве, то юридические прерогативы графа брал на себя он. В конечном счете это он осуществлял юридическую власть повсеместно, кроме марок.

При рассмотрении прочих королевских прав можно заметить, что они ограничены в той мере, в которой он оказывается не в состоянии сохранить мир для их осуществления.

Таким образом, в военной области прерогатива призыва вассалов обеспечивала ему мобилизацию и командование армией, а также право освобождать от обязанностей (маркграфы и их люди не должны участвовать в походах, целью которых не являются вверенные им пограничные области). Но фактически объявление похода зависело от решения ассамблеи принцев, которое не касается всех свободных граждан королевства, так как монарх мобилизовал только своих непосредственных вассалов и принцев, поставляющих ему заранее определенный воинский контингент из числа их подданных. Таким образом, армия формировалась из конной знати (тактическая эволюция также привела к почти полному сокращению пехоты, что позволяет малоимущим, не имеющим возможности приобрести оружие и конскую сбрую, избежать рекрутского набора). Что касается командования, то если королевское руководство не оспаривалось, войска принцев группировались под знаменами их военачальников — соответственно принцев. Все это характерно для феодальных вооруженных сил. Король первым имел право распорядиться собственной властью, которая велика, но лишь при условии сотрудничества со знатью и при наличии у короля качеств, необходимых для хорошего военачальника, так как авторитет являлся важнейшим элементом для данной системы сотрудничества, основанной на идее, что суверенность принадлежит монарху совместно с аристократией.