Фридрих Великий

Были и другие трудности. То, что Гессен предоставлял за деньги солдат другим правителям, имело экономическую подоплеку, но совсем не затронуть политики не могло. Яркий пример этому явил 1744 год. Гессен недавно предложил британскому правительству 6000 солдат. Британская армия была невелика по численности, экспедиционный корпус по-прежнему размещался в Нидерландах, и Британия нуждалась в войсках на своей территории. В конце 1743 года Людовик XV обдумывал возможность вторжения в Англию, чтобы поддержать династию Стюартов, представители которой проживали во Франции. Их опорой были группы в Англии и Шотландии, ненавидевшие правительство вигов и революцию 1688 года. Поддержка со стороны Франции антиганноверского дела часто вставала на повестку дня, являясь одной из козырных карт в длительной борьбе между Британией и Францией, однако вопрос никогда не ставился в плоскость, которую требовал решительный военный успех. Тем не менее вероятность французского вторжения в Британию в течение 1744 и 1745 годов оставалась вполне реальной. В 1745 году — уже в условиях повой ситуации — 5000 гессенцев под командованием принца Фридриха Гессенского вольются в армию герцога Камберленда в Шотландии. Британии, как всегда, не хватало солдат, и сделка с Гессеном была желательна, хотя могла и не понадобиться.

Если бы она состоялась, то это поставило бы Гессен в неприятное положение. Когда Фридрих узнал о ней, он, как организатор имперского союза германских государств, реагировал очень энергично. Если этот союз выступит, как надеялся Фридрих, что, но его мнению, было в общих германских интересах, то Гессену придется выполнить свои обязательства и обещания перед императором. Они не могли быть нарушены, хотя и поставлены под большое сомнение предложением войск британскому правительству. И если ситуация потребует, Британия, несомненно, примет предложение, многозначительно писал по этому поводу Фридрих брату курфюрста, принцу Вильгельму, а это поставит под вопрос серьезное военное участие Гессена в имперском деле и договор Гессена с Францией, который для него очень выгоден. Такого рода проблемы, не столь уж крупные сами по себе и удовлетворительно разрешенные впоследствии, были характерными, с ними приходилось сталкиваться в процессе формирования «имперской» армии в отсутствие центральной власти, способной диктовать варианты решения, и в условиях, когда входившие в состав империи государства обладали полной автономией во внешних сношениях.

Ситуацию можно было бы сравнить с современностью, когда европейская политика в отношении отдельных внешних угроз или вызовов теоретически желательна и в смысле ресурсной базы возможна, однако она может оказаться нереальной в силу отсутствия воли и механизмов для принятия решений и их выполнения. Результаты такого положения вещей — разобщенность, нерешительность и бездействие — вполне сравнимы с проблемами, с которыми Фридрих часто сталкивался внутри империи. Он знал, что единственным лекарством от этого является твердое лидерство со стороны конкретного государства и максимальное ускорение процессов в самой империи. Между гем он почти не задумывался над этим как над установкой, хотя она и предоставляла полезную в данном случае правовую фикцию. Империя была слишком далека от реальности исполнительной власти, которая лежала на плечах суверенных государств, каждое из которых было слишком слабо, чтобы противостоять или даже сравниваться с мощью Австрии или Франции. Таким образом, этот вопрос останется нерешенным еще полтора столетия; и именно его решение потребовало от Пруссии увеличения территории и наращивания мощи.

Тем временем надежность Гессена оставалась под большим вопросом. Саксония представляла проблему другого рода. Фридрих критически оценивал действия саксонских войск в последней войне, в которой они выступали его союзниками. Тем не менее неприятно, если Саксония будет заодно с Австрией, — австро-саксонский оборонительный союз существовал[98], хотя Фридрих не верил в то, что он способен как-то повлиять на положение вещей, когда дело дойдет до войны. Но географическое положение Саксонии между Бранденбургом и Богемией означало, что разработанный Фридрихом план кампании может сорваться, а весь замысел окажется неосуществимым, если Саксония решит создать ему проблемы. В мае 1744 года казалось, что она и в самом деле на это способна. Между курфюрстом Саксонии и Марией Терезией было подписано соглашение, предусматривавшее возвращение Силезии Габсбургам. Фридриха это не застало врасплох. Теперь он знал, кто в данный момент его друзья, а кто враги. Но король надеялся, что прусские войска во время марша по территории Саксонии в соответствии с его большим планом нанесут минимальный ущерб и не вызовут нареканий своим поведением, а сам марш займет максимально короткое время, поэтому непоправимых последствий не будет.