Фридрих Вильгельм I

Но столь заметное увеличение вооруженных сил создало большие трудности для государства с населением в 1 750 000 человек. Фридрих Вильгельм запретил силой вербовать рекрутов. Вместо этого он рекомендовал «всяческие хитрости», а особым декретом отменил какое бы то ни было участие гражданских учреждений в рекрутском наборе. Тем самым король передал дело пополнения войск исключительно в руки военных и сам открыл дорогу произволу. На практике это означало ответственность командира полка перед королем за укомплектованность штатного расписания его части. Полковники передавали задание пехотным капитанам и, соответственно, кавалерийским ротмистрам — они и должны были позаботиться о пополнении подразделения новобранцами. Результатом стал невообразимый хаос: никто, естественно, не ограничивался одним округом, а вместо этого каждый командир роты или эскадрона пытался отбить хорошего рекрута у своего «конкурента по оружию», в какой бы части Пруссии рекрут ни находился. Бывало, один и тот же молодой человек зачислялся в две, а то и в три различные части. Дело доходило и до вооруженных стычек между конкурирующими командами вербовщиков, гонявшихся за «человеческим материалом».

Органы гражданской власти были совершенно бессильны перед таким произволом. Их жалоб влюбленный в армию король не слышал. Из-за этих беспорядков государство на два года, с 1713 по 1715 г., оказалось на грани краха. Гражданские чиновники рвали на себе волосы, но вынуждены были во всем подчиняться безжалостным офицерам, всегда ссылавшимся на королевскую волю. В стране царила паника, и тысячи молодых людей, преимущественно ремесленников, бежали за границу, уклоняясь от воинской повинности. Эдиктом от 17 октября 1713 г. Фридрих Вильгельм приказал обращаться с такими беглецами как с дезертирами, то есть прогонять их сквозь строй — при этом наказании унтер-офицеры забивали беглецов шпицрутенами до полусмерти. Но эта мера не помогала, а только увеличивала всеобщий ужас. Население Пруссии продолжало разбегаться.

Это никак не соответствовало интересам нового короля, expressis verbis[16] провозгласившего человека высшей ценностью в стране. Что станет с государством, если ремесленники эмигрируют толпами, мастера мануфактур сбегают, а поместья и крестьянские хозяйства приходят в запустение из-за нехватки рабочей силы? Фридрих Вильгельм прислушался к словам министров, сообщавших о дрожащей от страха стране, и в конце 1714 г. запретил принудительную вербовку рекрутов. Впредь призыву на военную службу подлежали лишь юноши, не имевшие профессии, и те, кто хотел служить за деньги (так называемый «хандгельд»). Исключение составляли только «мятежные и развратные» личности, противившиеся воле работодателей, мастеров и сельских хозяев, — их можно было привлекать к военной службе в принудительном порядке. Но вскоре исключение оказалось правилом, и в конечном счете эта практика привела к превращению армии в карательно-исправительное учреждение, а в глазах населения скатилась до уровня шайки.

В малонаселенной Пруссии было совершенно невозможно, опираясь на собственные человеческие ресурсы, реализовать тщеславный проект Фридриха Вильгельма по увеличению армии и не нанести при этом тяжелый ущерб экономике. Более двадцати процентов его солдат, то есть десять тысяч человек, и так были иностранными наемниками, людьми, поступившими на службу в прусскую армию за «хандгельд». Но в 1715 г. король решил, с учетом внутренних трудностей, расширить вербовку солдат за границей и увеличить численность наемников-иностранцев.