Фронт смеется

Дело было в восемнадцатом году,Побежали из России господа.Господин один попал тогда в беду.Удирая, говорил он всем тогда:.— Не толкайтесь,Дайте сесть,Не пихайтесь,Знайте честь!Я ж не просто так явление,Я не мразь,У меня ведь есть имение,Я ведь князь.У меня есть имя-отчество,Титул есть.Но теперь ведь и высочествоХочет есть!Много лет прошло в парижском кабакеКнязь тарелки мыл,Прислуживал, варил.Был всегда егожелудокналегке,Иногда князь возмущённо говорил:— Не толкайтесь

Невзначай.Не стесняйтесьДать на чай.Я ж не просто так явление,Я не мразь,У меня ведь есть имение,Я ведь князь.У меня есть имя-отчество,Титул есть,Но теперь ведь и высочествоХочет есть.А когда война с Россией началась,Он в Париже адвокатов осаждал:Дескать, я теперь опять как будто князь,Столько лет, мол, не напрасно ожидал.ПодтвердитеСей момент,ПодпишитеДокумент.Я ж не просто так явление,Я не мразь,У меня ведь есть имение,Я ведь князь.У меня есть имя-отчество.

Титул есть,Но теперь ведь и высочествоХочет есть.Он у немцев был в обозе холуем,Был мальчишкой, был прислугой, денщиком,Но мечтал on о величии своём.О поместье, о деревне за леском.Размечтавшись,Водку пил,А надравшись,Говорил:— Я ж не просто так явление,Я не мразь,У меня ведь есть имение,Я ведь князь.У меня есть имя-отчество,Титул есть,Но теперь ведь и высочествоХочет есть.На Смоленщину приехал бывший князь.Скоро вот они, родимые места,Только вдруг он сковырнулся мордой в грязьУ сухого придорожного куста.Очень странно;

Был — и нет.ПартизаныШлют привет!Оказалось, что явление —Просто мразь.Не видать тебе имения,Дохлый князь!Позабудут имя-отчествоНавсегда,Не вернется к нам высочестваНикогда!М. Слободской

В немецких окопах

НОЖИК

— Иди, иди, не упирайся! Я тебя проучу, мерзавца! — и Ганс из 1-го взвода втолкнул Ганса из 2-го взвода в комнату.

— Наконец-то, герр обер-лейтенант, в нашей роте вор пойман, — доложил Ганс из 1-го взвода. — Он стащил у меня перочинный ножик.

— Дайте сюда ножик, — приказал обер-лейтенант.

Ганс из 2-го взвода повиновался.

Обер-лейтенант фон Капес взял ножик и начал читать нравоучение:

— Нехорошо, Ганс. Очень нехорошо. У кого вы воруете? Я понимаю, у русского спереть что-нибудь, а то у своего. Ведь он этот ножик купил! Не так ли, Ганс?

— Так точно, герр обер-лейтенант.

— …и уплатил, видимо, дорого. Сколько вы уплатили, Ганс?

— Не помню, герр обер-лейтенант.

— Тогда, может быть, помнит тот, у кого вы купили?

— О, да, он, вероятно, помнит… Я его купил у Ганса из третьего взвода.

— Позовите Ганса из третьего взвода.

Пришёл Ганс.

— Ну, вот видите, — продолжал фон Капсс, — Ганс поступил честно. Он уплатил товарищу деньги. Сколько он вам уплатил, Ганс, за этот ножик?

Ганс заморгал глазами:

— Уплатил?! Я ему сейчас дам оплеуху. Второй лень, герр обер-лейтенант, ищу свой ножик. Был в правом кармане брюк — и вдруг нет его. Украли…

— М-да, а где вы взяли этот ножик?

— Я помогал ротному писарю Гансу нести чемодан, он мне подарил.

— Вот видите, Ганс, он помог принести чемодан.

В это время зашёл писарь.

— Писарь, — продолжал обер-лейтенант, — поступил как товарищ и дал ему ножик.

— Ножик, какой ножик? — удивился писарь. — Ах, это же мой ножик! И монограмма с русской надписью. Десять дней ищу его. Из чемодана украли.

— Писарь Ганс! Как попал к вам этот ножик? — вопросил фон Капес.

— Мне его подарил Ганс из обоза.

Позвали Ганса из обоза:

— Кому вы подарили этот ножик?