Фронт смеется

Чего на фронте ни бывает!Всё тихо будто бы. Но вотСолдат порою попадаетВ такой занятный переплёт,Что и не снилось, не гадалось,Не представлялось, не мечталось…Ну, разве знал Иван Гвоздев,Что будет есть уху сегодня?Он был готов к чему угодно,Но к рыбной ловле — не готов.Он был в разведке. Всё — как надо.Лежал в снегу, промок, продрог.Под посвист пули, вой снаряда,Шёл целиною, без дорог,Где камышами, где кустами,Где болотистыми местами.

Где прямиком, а где в обход,Где по мосткам, где просто вброд.Шагает с верным автоматом,Идёт — ремень через плечо.Вдруг слышит, ухнула граната,За ней — ещё, потом — ещё.«Что за чертовина такая?И непохоже, чтобы бой…Давай пойду да разузнаю», —Так рассуждал он сам с собой.Идёт кустами славный малый.Здесь до своих рукой подать.Тиха погодка. Снег подталый,Весною пахнет. Благодать!И веткам шум зелёный снится,И где-то тенькает синица,И вьёт, война ли не война,

Гнездо весеннее она…Дошёл Гвоздёв до самой речки,Ещё на речке крепок лёд.Он выбрал в зарослях местечко,Оттуда выглянул. И вотПред ним четыре дюжих фрица,Корзина мокрая, а в нейНа солнце чешуёй искритсяДесяток добрых карасей.Гвоздёв, прикинувши, смекнувши,Гранату русскую берёт:— Так, значит, фрицы, рыбу глушим.Уху почуяв наперёд?Должно, охота с голодухиПочуять рыбку в тощем брюхе?Врешь! Не для фрица на Руси

По речкам ходят караси.Хлебни-ка сам водицы русской,Валяй-ка — рыбке на закуску!И как метнёт и как пальнёт!И в самый раз, никак не мимо,Четыре ворога — под лёд.А вот корзина невредима.И в полк явился наш герой,Измокший весь, отнюдь не франтом.Зато с закуской мировой,Зато с богатым провиантом!Уха на славу удалась!Второе — жареный карась,Шипел, как блин на сковородке,С хрустящей корочкой такой.И свежий хлеб и стопка водки.Для обстановки боевой

Вполне был подходящий вечер.Ну, тут и песня и рассказПро бой, про сабельные сечи.Про неожиданные встречи.Теперь у каждого из нас,Кто испытал стальную вьюгуИ кто изведал, что почём,Порассказать подчас друг другуУж как-никак, а есть о чем.Бор. Палинчук

С ПОЛНЫМ ЗНАНИЕМ ДЕЛА

Все бойцы как будто по-одинаковому убивают немецких оккупантов. С одинаковой яростью. А выслушаешь их — и убедишься, что существует разница: каждый бьёт врага по-своему, согласно старой своей, довоенной профессии. Например.

Бывший кузнец, гнувший до войны подковы, теперь грохнет в траншейном бою прикладом по голове фрица и проговорит: «Есть! Ещё одного загнул!»

Бывший парикмахер обязательно жене своей напишет: «Дорогая моя! Вчера мы опять в разводке здорово намылили шею фашистам и так их обрили, что обошлось даже без горячего компресса».

Бывший фотограф, незаметно подползая к вражескому часовому, непременно шепнёт товарищам: «Спокойно, снимаю'»

Бывший портной, сбивая очередью из ручного пулемёта «мессершмитт», конечно, воскликнет: «Плотная строчка! Разъехался по всем швам!»

Бывший рыбак, прострелив голову немецкому солдату, усмехнётся: «Клюнул, гад!»