Фру Великая (СИ)

– Ах, это ты, – не сразу признала она свою старшую дочь. Она уже раньше видела Фру, но на то, чтобы вспомнить ее, у нее ушло несколько секунд. Больших эмоций появление Вереи в образе кирати у нее не вызвало. Фру не ожидала, что по ней будут особенно скучать, но сами обстоятельства встречи и предшествовавшие события предполагали проявления большего волнения. Она попыталась изучить ауру матери, но стена террариума странным образом мешала это сделать.

– Вы все здесь? – спросила девочка, болезненно жмурясь. В глазах рябило от усилий.

– Нет, – сказала Антонина, не посчитав нужным что-либо добавить к этому краткому ответу.

– Где остальные?

– Я не спрашивала, – последовал безразличный ответ. – Я хочу спать, – в ее голосе послышалось раздражение, – лучше спроси свою сестру, зачем они забрали ее ребенка. – Антонина отошла от витрины и снова легла.

– Должно быть, им дали что-то, чтоб они не волновались, – предположил Георг от калитки. Он остановился в сторонке, чтобы проявить хоть какой-то такт.

Кирати покачала головой, показывая, что сильно в этом сомневается, и подошла к следующему смежному террариуму. В нем она обнаружила свою сестру Федосью, она явно не спала, но и не думала встать и подойти. Ее муж Ипат был заперт отдельно, через проход дальше по ряду. Этот спал как всегда крепко. Дальше все помещения оказались пусты.

– Что ты там ходишь? – вдруг услышала кирати. Фру повернулась к Федосье. Та уже стояла, прислонившись к стене своего террариума, и с тревогой следила за ней.

– Почему они забрали у тебя ребенка? – спросила девочка подойдя.

– Почему ты пришла сюда в этом виде? – вместо ответа сказала сестра. Ее голос звучал агрессивно. – Кого тебе здесь обманывать?

– Хочу, чтобы ты меня услышала, – объяснила кирати, хотя и не надеясь, что та это объяснение поймет. – Зачем они забрали ребеенка? – повторила она. – С ним все в порядке?

– Он все время орал, – сказала Федосья пренебрежительно, словно речь шла, не о ее сыне, а о будильнике. – Я положила его под подушку, но его все равно было немного слышно. Так что даже хорошо, что они забрали его. Потом вернут.

– Раньше, ты не могла расстаться с ним ни на минуту, помнишь?

– Может быть, ну и что? Меня утомляет этот разговор. Зачем ты пришла? Ты должна что-то сделать для Совета, чтобы нас выпустили и вернули поместье. Сколько еще нам ждать?

– Недолго, но ты тоже должна кое-что сделать.

– Очнись! – взорвалась сестра. – Нас только таскают из одной клетки в другую, это ты на свободе, это ты должна что-нибудь уже сделать!

– Успокойся, лучше скажи мне, куда подевался наш слуга, с которым мы поехали в Проклятую долину? Его отпустили?

– А, этот! Да его убили еще в поместье Трифона, этого твоего сукина сына. Он запер нас всех в одной комнате, между прочим! И поставил прислуживать нам какую-то косорукую дуру!

Все ее дальнейшие жалобы Фру пропустила мимо ушей, стараясь успокоиться. Больше всего на свете ей хотелось сейчас что-нибудь сломать, желательно шею сестры. Хотя все, в чем ту можно было обвинить, это в слабости. Слабости, эгоизме и скудоумии. Слугу же было жалко до слез. Мировой был слуга. Не известно, как они вообще бы выжили в Долине Проклятых, если б он не увязался за ними в ссылку.

– Этот слуга сказал мне, что незадолго до смерти Афанасия Ризента передал тебе от отца некий амулет, – громко сказала Фру, прерывая поток стенаний и ругани. Про то, что Георг мог ее услышать, она позабыла. – Круглый, позолоченный.

– Ничего он мне не передавал! – вскричала сестра, отпрянув от разделяющей их полупрозрачной поверхности в темную глубину своего узилища. Теперь кирати ее практически не видела.

– Ты должна взять себя в руки. – Начала монотонно, медленно и четко говорить Фру. – Успокойся и сосредоточься, рядом с тобою находится один из демонов Ризента. Сосредоточься и ты сможешь выделить его голос из своего сознания. Не бойся, он не может навредить тебе больше, чем есть. Он находится рядом с вами постоянно и сейчас сыт. Его привлекает этот амулет, что передал отец, потому что является с ним одним целым. Я заберу его, и демон тебя покинет, ты перестанешь ощущать эмоции, которые тебе чужды, ты снова станешь любить своего ребенка.

– Но он не будет любить МЕНЯ, – донесся из темноты полный отчаяния ответ.

Фру сбилась, не понимая, почему вдруг ребенок перестанет любить свою мать, но потом поняла, что та говорит не о нем.

– Этот амулет должен был заставить твоего мужа любить тебя, заботиться о тебе? – догадалась она. – А просто приворожить его ты не могла?!

– Заставить любить – могла, – сестра вновь появилась перед ней, – нуждаться во мне – могла, дорожить мною, желать меня, ревновать меня – могла, могла, могла! Но не заботиться обо мне, думать обо мне, беспокоиться за меня, страдать за меня, сочувствовать мне – понимаешь? Как ты можешь это понять?! Для тебя люди не существуют, они лишь средства для достижения того, что ты хочешь! Если даже ты помогаешь им, то как будто рыбу прикармливаешь.