Фрунзе

«Летом 1918 года я переехал в Екатеринослав, — вспоминал очевидец. — Здесь четырнадцать раз менялась власть. Взяв город, махновцы истребляли всех «буржуев». Так продолжалось неделю. На восьмой день Екатеринослав был освобожден запорожскими стрельцами».

Город боялся Махно. Деревня встречала с восторгом, потому что он раздавал землю, обещал избавить от налогов и хлебопоставок. Он повсюду находил сторонников, которым по душе пришлись анархистские лозунги вольности и самоуправления.

Деревня не желала однозначно становиться на сторону белых или красных. Крестьяне всей душой были за красных, когда оказывались под белыми. И за белых, когда приходили красные. А мечтали остаться вовсе без власти.

Крестьяне желали, чтобы их оставили в покое. Сопротивлялись всем, кто пытался забрать хлеб. А советская власть рассматривала деревню как огромное зернохранилище. Большевики разрушили нормальный товарооборот: хлеб, да и все остальные продукты исчезли. В городах голодали.

«Встретили Новый, 1918, год в Мертвом переулке, где и ночевали, — записал в дневнике один из москвичей. — Сейчас возвращался домой и на заборе прочел начертанную «народною» рукой следующую надпись: «Что ни час, то совет. Что ни день, то декрет. А хлеба нет».

Восстанавливать нормальную экономику, в которой крестьяне выращивали зерно для того, чтобы его продавать, большевики не собирались. «Мы не хотим делать крестьянский социализм», — сразу предупредил Ленин. Иначе говоря, покупка хлеба не предполагалась, только изъятие.

Нестора Махно как крестьянского вождя большевики считали врагом и пытались уничтожить. Хотя он часто бывал полезен, поскольку еще сильнее большевиков ненавидел и белых, и самостийников, то есть сторонников независимости Украины. Объявил себя командующим Советской революционной рабоче-крестьянской армией Екатеринославского района и вместе с большевиками в конце 1918 года сражался против Симона Петлюры.

В середине февраля 1919 года Махно совершил один из многих поворотов в своей бурной политической карьере и вновь присоединился к большевикам, в тот момент нуждавшимся в любых союзниках, даже ненадежных. Но иметь дело с Нестором Ивановичем было трудно и опасно. Слишком непредсказуем.

На зданиях повстанческого штаба висели лозунги: «Власть рождает паразитов! Да здравствует анархия!», «Мир хижинам — война дворцам!» Его людям нравилась такая жизнь — в алкогольном угаре. Приятно горячила кровь внезапно обретенная власть над людьми.

Начало 1919 года — время расцвета Махно. Он оседлал важные железнодорожные узлы и, по подсчетам историков, контролировал обширную территорию с населением в два миллиона человек. Немаленькое государство, которым управлял железной рукой.

Гуляйполе превратилось в одну из столиц разорванной Гражданской войной России. Не Махно ездил на переговоры, к нему приезжали на поклон! 29 апреля 1919 года в Гуляйполе прибыл командующий Украинским фронтом Владимир Александрович Антонов-Овсеенко, крупная фигура. Это он брал Зимний дворец.

Антонов-Овсеенко считал, что благоразумнее иметь Нестора Ивановича в союзниках. Доказывал: если начать борьбу с Махно, то фронт вообще развалится и белой армии генерала Антона Ивановича Деникина откроется прямая дорога на Москву.

Позиция Махно стала критически важна еще и потому, что в мае 1919 года восстал против советской власти бывший штабс-капитан Николай Александрович Григорьев. Он возглавил повстанческое движение под лозунгами: «Украина для украинцев», «Вся власть Советам без коммунистов».

Под началом Григорьева оказалось 20 тысяч штыков, 50 орудий и шесть бронепоездов. Войска бывшего штабс-капитана захватили на юге Украины несколько городов — Кременчуг, Черкассы, Херсон, Николаев.

Григорьева большевики считали серьезной угрозой. Опасались, что он объединится с Махно. Чтобы не допустить этого, в Гуляйполе приехал член политбюро Лев Борисович Каменев, один из самых близких к Ленину людей. Когда Ленин отсутствовал в Кремле, именно Каменев председательствовал на заседаниях правительства и политбюро. Лев Борисович хотел опередить Григорьева и первым предложить Махно объединить усилия. И остался доволен переговорами.

Десятого мая 1919 года Каменев телеграфировал Ленину: «Дорога на Екатеринослав, Знаменку, Киев отрезана бандами Григорьева. Григорьев, вчера отложивший свидание со мной в Знаменке, сегодня отказывается разговаривать. Он пытается сноситься с Махно. После личного свидания с Махно и посещения Гуляй-поля полагаю, что Махно не решится сейчас поддерживать Григорьева».

На свою голову Григорьев всё-таки поехал к Махно. Нестор Иванович в союзниках не нуждался и распорядился убить бывшего штабс-капитана. Оставшиеся без вожака отряды Григорьева были разгромлены.