Фудблогер и обжора

— В смысле, догадался. Ты очень старалась этого не показывать, но не получилось. И тогда, и сейчас. Но спасибо, что старалась. А еще спасибо, что все-таки сказала.

— Мне очень приятно, что ты хотел меня порадовать, выбирал, но…

Неожиданно для себя я всхлипнула.

— Ну вот, что такое? — он приподнялся на локте, вглядываясь в темноте в мое лицо.

— Просто… просто ты лучше всех.

— Ну и отлично, — он едва ощутимо коснулся губами моего лба. — Мы оба лучше всех. Просто супер. А теперь спи. Я тебя завтра рано подниму. То есть уже сегодня.

— Зачем? — проворчала я сквозь зевок.

— Хочу в одно место свозить. И кое с кем познакомить.

— Мне пугаться? — насторожилась я, уже засыпая.

— Не надо. Думаю, тебе понравится.

— То есть это твой дед по матери? Не тот, который повар, а другой?

— Да, — Слава перестроился к съезду с шоссе на грунтовку. — Дед Андрей. Они дружили в детдоме, потом потерялись и встретились, когда дед Максим уже в ресторане работал. Случайно, на улице. Стали снова видеться, детей познакомили. Потом отец с матерью поженились. Там тоже сложная история была. Бабушка Оля, мамина мама, еще до моего рождения умерла, а папина, бабушка Наташа, — лет десять назад. Дед Андрей как на пенсию вышел, квартиру продал, купил дом за городом, там и живет. Восемьдесят один год, но крепенький еще старичок. Сам все делает, летом за грибами ходит, в огороде возится. Дед Максим потом тоже к нему перебрался. Родители звали их обоих в Москву — не захотели. Так и жили вдвоем, пока дед Максим не умер. Три года назад.

Утром, вытянув из Славы, что он хочет познакомить меня с дедом, сначала я здорово испугалась. Не рановато ли?

Нет, ответил он. К родителям пока не повез бы. Дед — другое дело.

Меня это не слишком успокоило, но я согласилась. Выцыганив взамен обещание, что он поедет со мной на день рождения Снежки.

— Слушай, Марин, — вглядываясь в ухабы на дороге, Слава сдвинул брови. — Дед классный, но у него есть один бзик. Он обожает всех кормить.

— Нормально… — под ложечкой неприятно заныло.

— Это, видимо, тоже блокадное. Им хоть по два-три года было, но голод въелся. Что у одного, что у другого. Я у них от стола всегда на полусогнутых уползал. С расстегнутыми штанами. «Славочка, что ж ты не ешь ничего? Салатик бери, рыбку, курочку, колбаску, картошечку». Дед Андрей, конечно, не повар, простое все готовит, но много. На роту стройбата. Я ему сказал по телефону, что ты на диете. Медицинской. Не знаю, сработает или нет. Но не бойся. Я буду жрать за двоих и отвлекать внимание на себя. А завтра в клуб сходим.

Легко тебе говорить — не бойся! Вот почему это для меня вечная проблема: как не обидеть человека и не навредить себе? Почему у других людей такой выбор не стоит? Ну да, очередные риторические вопросы.

— Подожди, — спохватилась я с запозданием. — То есть ты, не предупредив меня, заранее с ним договорился, что сегодня мы приедем? Слав, извини, но я не уверена, что мне нравится такой подход к делу.

— Не фыркай. Мне тоже не очень нравится, что ты делаешь выводы раньше, чем дослушаешь. Я ему позвонил вчера из аэропорта, доложился, что прилетел. Сказал, что хочу познакомить с девушкой. Он ответил: приезжайте, только предупреди заранее, чтобы обед приготовил. Ну я и сказал, что ты на диете, поэтому без излишеств. Ты согласилась, я перезвонил и сказал, что едем. Все.

Я сконфуженно замолчала. Он был прав, я действительно часто бежала, как говорила когда-то Ирочка, поперед паровоза.

Интересно, а Лену он тоже к деду привозил?

А вот это уж меня точно не касается! Никаким боком.

Держись, Марина Анатольевна, никто не обещал, что будет легко.

=48

Проехав окраиной небольшого поселка, где солидные коттеджи за трехметровыми заборами соседствовали с дощатыми развалюшками советских времен, мы остановились у крайнего дома, добротно-бревенчатого, под двускатной черепичной крышей. Хотя снег еще не сошел, большой участок за оградой из выкрашенной в зеленый цвет сетки-рабицы выглядел аккуратным и ухоженным.

На басовитый лай огромного алабая из дома вышел высокий подтянутый старик с неожиданно густой белоснежной шевелюрой и седыми усами. Прикрикнув на собаку, он открыл ворота, и Слава заехал внутрь.

— Не бойся, — сказал он, заглушив мотор. — Граф только с виду грозный. И дед тоже.

— Не боюсь, — отчаянно соврала я.

Обняв деда, Слава представил ему меня.

— Невежа ты, Славка, — вздохнул тот. — Ну кто же даму мужчине представляет? Воспитайте его хоть немного, Мариночка. А то так и помрет неотесанным. И не скажешь, что учился в Европах. А я Андрей Петрович.

— Очень приятно, — кивнула я. — Постараюсь.

— Взаимно, — его голубые глаза блеснули совсем по-молодому. — Вы погуляйте полчасика, а я пока с обедом закончу.

— Дед, без фанатизма, пожалуйста, — строго напомнил Слава, и я тихо прыснула. Интересно, это выражение он подхватил у меня или и раньше употреблял? Похоже, оно будет преследовать теперь везде.

— Какой там еще фанатизм. Картошечка, селедочка, грибочки.

Мне стало дурно. Слава оперативно схватил меня за руку и потащил к калитке.