Фуэте для олигарха

Резко остановившись внизу, он, не моргая смотрел на Томашевского, который сидел на коленях возле Воропаева и удерживал его голову в своих руках. Ростислав медленно направился в их сторону, с трудом делая каждый шаг. Словно в замедленной съёмке кошмарного сна, ему всё ещё казалось, что сейчас он проснётся, и вся эта страшная картина перед его глазами исчезнет.

Он опустился рядом с Воропаевым и почти неосязаемо провёл пальцами по его груди, откуда из раны сочилась кровь.

– Скорую! – закричал Ростислав, срывая голос. – Срочно вызовите кто-нибудь скорую! Сашка! – зашептал он и взял в ладони лицо друга. – Ну что ты? Посмотри на меня… Ты слышишь меня?

Воропаев с трудом приоткрыл веки и, посмотрев в глаза Ростислава, попытался улыбнуться.

– Ну, вот и повесели… лись, пацаны. В последний раз… – хрипло произнёс он и сильно закашлялся.

– Молчи, тебе нельзя разговаривать сейчас, – тихо произнёс Эльдар и перевёл взгляд на Стефанию, которая медленно спускалась по ступеням и, закрывая рот обеими руками, плакала навзрыд.

Она присела с ними рядом и нежно провела пальцами по волосам Воропаева.

– Саша, прости меня. Прости, пожалуйста, – она громко заплакала.

– Ты ни в чём не виновата, принцесса. Просто старый мент отслужил своё. И рад, что это случилось так, а не… – он снова сильно закашлялся. – Не умер в своей постели от какой-нибудь болезни.

– Не смей говорить о смерти! Слышишь! Не смей, Сашка! – Ростислав обхватил его голову пальцами, крепко прижимая её к себе. – Я тебе запрещаю! Борись! Борись, слышишь! Ради своих сыновей! Борись! Ты нужен им! Кто их поставит на ноги, если не ты… – громко обращался к нему Полонский, с трудом справляясь со слезами, которые впервые в жизни нескончаемым потоком стекали по его щекам.

Воропаев смотрел на него несколько удивлённо.

– Ты перепутал, Славка. У меня только один сын, которого я не видел уже почти три года.

– Нет, я ничего не перепутал. Слышишь! Ничего! Ты должен жить, ради мальчишек, которым нужен. Сашка! Сашка! Нет! Господи! – громко закричал Полонский, когда заметил, как Воропаев закрыл глаза. – Сашка! Неееет! – взревел он и, склонившись, крепко прижал к себе друга, уже не сдерживая больше своих рвущихся наружу эмоций и чувств.

Он смотрел на друга, не замечая ничего, что происходило вокруг него. Ни стремительного перемещения бойцов национальной гвардии, уводивших арестованных, ни врачей скорой помощи, опустившихся рядом с Воропаевым. Он видел только безжизненное тело близкого человека, с которым был неразлучен все сознательные годы своей жизни.

Написанная теперь уже на обрывках, разорванных в клочья фотографий их жизнь и дружба. Детский сад, школа, первые драки, тумаки, противостояние, настоящая дружба, первая взрослая жизнь, окончание университетов, первые, заработанные и потраченные в хлам деньги в одном из самых дорогущих ресторанов города, первые девушки, первая любовь, женитьба, рождение старшего сына Воропаева и первые разочарования. И главное его неоценимая помощь ему самому в прошлом году избежать проблем в бизнесе. Ведь это всё заслуга Воропаева, человека который был не просто ему другом, он давно стал братом, братом родным и теперь…

Полонский поднял глаза к потолку и до боли стиснул зубы, издав лишь слабый вопль, потому что сейчас ему больше всего хотелось завыть в голос от той безысходности, которая неизбежно произошла прямо на его глазах.

Глава 25

Эльдар задумчиво смотрел в окно на Стефанию с детьми, которые гуляли в больничном сквере.

Он привёз Еву и Стаса из Швейцарии две недели назад, сразу же после всего случившегося. Надеялся, что их приезд поможет Стефании улучшить её подавленное состояние после похищения и забыть обо всём. Всё произошедшее оставило свою страшную отметку в памяти не только у неё, но и у них всех.

Две недели упорной борьбы за жизнь Воропаева, когда казалось, бросили все совместные усилия, чтобы спасти жизнь друга. Лучшие специалисты и оборудование, несколько проведённых сложнейших операций, тщательный уход, и их постоянное дежурство втроём в больнице, когда по очереди сменяя друг друга, иногда сутками не уезжали домой.

И только лишь вчера утром их усилия, наконец, дали свои долгожданные положительные результаты, когда Воропаев был переведён из реанимации в обычную палату.

Полонский в этот же вечер улетел в Швейцарию. Потому что постоянно откладывающаяся ввиду последних событий операция Маши, должна была состояться уже сегодня днём. И новое волнение снова накрыло их всех с огромной силой.

Его собственная работа была тоже заброшена на две недели. Помнил, как наспех уезжал на деловые встречи и стремительно возвращался назад, понимая, что сейчас он нужен здесь, и никакие выгодные сделки и решение вопросов очередной прибыли не заменят жизни и здоровья друга. Понимал, что сейчас должен быть с теми, кому нужна его помощь и поддержка.