Футурологический конгресс. Осмотр на месте. Пьесы о профессоре Тарантоге.

Профессор манипулирует рычагами, очень медленно и столько времени, сколько нужно, чтобы Альфен успел раздеться: он наг и бос, на нем только узкая повязка или плавки. Он стоит неподвижно, в той же позе и на прежнем месте.

Ну, вот! Впрочем, еще кое-что… (Подходит к Альфену и повязывает ему бедра куском шкуры, делая что-то вроде повязки а-ля Тарзан. В руку вкладывает рулон бумаги.) Тут нарисован бизон. Вам придется его копировать. Ну, дорогой

Полицейский, пришла минута расставания! Прощайте! Желаю удачи!

Одновременно поворачивает рукоять на .ПЕЩЕРНЫЙ ПЕРИОД*. Стрелка электрических часов на стене начинает вращаться. В предыдущей мизансцене, когда часы отступали на восемь утра, их изображение могло бы заполнить время, необходимое Альфену, чтобы раздеться. Теперь стрелка крутится, словно пропеллер.

Пятьсот сорок тысяч лет до нашей эры… Пожалуй, достаточно…

Альфен постепенно изменяется, горбится, выпячивает грудь, делается похож на гориллу — согнутые в коленях ноги, голова вобрана в плечи; начинает корчить рожи и бить себя кулаком в грудь

Превосходно! Всего хорошего!

Выключает аппарат. Альфен исчезает. Стук в дверь.

Входит М е л а н ь я.

Что такое, дорогая моя Меланья?

М е л а н ь я. Господин профессор, пришел какой-то господин. Хочет войти. Похоже, он пришел с тем молодым человеком и ждал на улице, но не дождался и хочет войти!

Т а р а н т о г а. Ах, вот как! Ну, что ж, хорошо. Сейчас мы его попросим. Хм… Куда бы его выслать? Правда, есть множество свободных мест — разве нам не нужны Атилла, Чингисхан, Ганнибал и тысячи других? Понемногу вышлем всю полицию, дорогая моя Меланья, потому что, следует тебе знать, чрево времени бесконечно и поместит в себе всех.

М е л а н ь я. Так просить?

Т а р а н т о г а. Сейчас. Может быть, сначала проверим, как там поживает так называемый Браун? Сидит он сейчас в нижнем палеолите. Так… Поставим, понимаешь ли, Меланья, стрелку так, чтобы увидеть его спустя десять лет после того, как я его выслал. Проверим, чего он добился за это время…

Включает аппарат. Появляется внутренность пещеры — одна стена, слабо освещенная дрожащим светом как от невидимого костра. Альфен в меховой повязке кончает рисовать огромного бизона. Рядом сидит на корточках по возможности растрепанная, перемазанная, одетая в большую медвежью шкуру, но несмотря на это красивая девушка — Пещерная красотка.

А л ь ф е н (кончает рисовать, поворачивается к ней). Хе-хе… Моя — художник, моя — сильный… Моя — убивать мамонта… Твоя — быть самочка моя художник… Хе-хе…

Т а р а н т о г а. Прекрасно рисует, честное слово! Что делает адаптация к местным условиям.

А л ь ф е н. Самочка… самочка, идти к художнику…

Альфен пытается ее обнять. Красотка сильно его отталкивает.

А л ь ф е н (ворчит). Гррр… грр… Самочка хотеть еще одна бизон? Художник нарисовать… Художник дать… Но самочка тоже дать… Э? Художник сильный… красивый…  (Бьет себя в грудь.)

Т а р а н т о г а. Ну, этих можно, пожалуй, оставить. (Выключает аппарат, они исчезают.)

М е л а н ь я. Э-эх, у господина профессора вечно одно озорство на уме.

Т а р а н т о г а. Прошу тебя, Меланья, не говори о вещах, в которых ты не разбираешься. Без пещерной живописи не было бы живописи вообще.

М е л а н ь я. Ая разве что-нибудь говорю? Так просить того господина?

Т а р а н т о г а. Ах да! Совершенно забыл! Проси, немедленно проси!!!

Странный гость профессора Тарантоги[93]

Телевизионная пьеса  

 Действующие лица

П р о ф е с с о р  Т а р а н т о г а.

К а з и м и р  Н о в а к - Г и п п е р к о р н, около тридцати лет.

М а г и ст р  С я н к о, секретарь профессора, двадцати шести лет.

Д и р е к т о р  лечебницы для душевнобольных.

С а н и т а р  лечебницы для душевнобольных.

Ж е н а  Н о в а к а - Г и п п е р к о р н а, могучая женщина лет тридцати.