G.O.G.R. (СИ)

Пётр Иванович летел, как ветер, забыв про усталость, ведь сзади, буквально, в нескольких метрах, ревела смертоносная земляная лавина, засыпая подземный коридор. Воздух забился пылью, которая мешала смотреть и дышать. Огромный кусок металла со свистом пронёсся у уха Серёгина и врубился в пол как раз перед ним. Пётр Иванович на миг застопорился, а потом — побежал с новой силой, увлекая за собой Девятку.

Ещё немножко, и всё — путь будет пройден, и они доберутся до комендатуры. Но тут Девятко обо что-то споткнулся и упал. Серёгин заклинился, за шаг до выхода в подвал комендатуры, и прыгнул назад, на помощь Девятке, который барахтался на животе, которого уже заносило землицей.

— Бросай его Серёгин, если хочешь выжить! — прорвался сквозь обвальный грохот голос Недобежкина, и тут же в нём потонул.

По плечам Петра Ивановича стучали комья земли, но он не бросил человека в беде. Он схватил Девятку под мышки и с усилием Самсона поднял на ноги.

— Бежим! — крикнул он, но уже сам себя не слышал и не видел. Ноги несли его наугад, а перепуганный вусмерть Девятко позади него свинячьим визгом визжал молитву «Отче наш».

Наугад Серёгин перескочил чрез какой-то порог и нащупал в темноте лестницу. Воздуха почти, что не осталось, и Пётр Иванович чувствовал себя ныряльщиком, который попал в подводную пещеру. Нащупав позади себя дрожащее тело Девятки, Серёгин толкнул его к лестнице.

— Лезь!

Девятко забарахтался — значит, был ещё жив — и стал медленно лезть наверх. Пётр Иванович тоже хотел лезть наверх, но тут что-то откуда-то упало и зарядило ему по голове. Разжав руки, Серёгин покосился назад и почувствовал, что всё, падает в бушующее море осыпающейся земли. Он попытался снова схватить лестницу, но руки просвистели в воздухе, так ничего и не схватив. Где-то наверху светлым угасающим пятном виднелся выход, до которого теперь никак не добраться. Почва под ногами Серёгина поплыла и стала превращаться в водоворот: земля осыпалась куда-то, ещё ниже и сейчас она его затянет…

— Петька! Петька! — послышалось сверху, оттуда, где мерцал уходящий солнечный свет.

Это Синицын! Пётр Иванович узнал его голос.

— Хватайся! — крикнул Синицын.

Серёгин разлепил глаза и увидел, как протянулась рука. Нет, он ещё будет жить! Отпихнув назад зыбкую землю, Серёгин подался вперёд и ухватился за протянутую руку помощи.

— Серёгин, ты где? — это уже был Недобежкин, который тоже протянул Петру Ивановичу руку.

— Я здесь! — Пётр Иванович выплюнул ком земли и полез наверх, поддерживаемый двумя дружескими руками.

Выбравшись из подвала в серый пыльный и пустой кабинет, Серёгин наконец-то смог отдышаться.

— Живой! — радовались над ним два весёлых голоса и две руки хлопали его по плечам.

— Живой! — подтвердил покрытый слоем земли Серёгин и выпрямился в полный рост. — Спаси…

Пётр Иванович даже не успел сказать «Спасибо» — серые стены кабинета задрожали, по ним быстро распространились глубокие трещины, с потолка бухнулся маленький камень.

— Рушится! — рявкнул Недобежкин. — На улицу, на улицу!

Милицейский начальник вытолкнул под летнее солнышко всех, кто ещё оставался во мрачной комендатуре. Пропихнув застопорившихся в дверях Девятку и «Шварца» Лещёва, Серёгин и Синицын, буквально, вывалились на асфальтовую дорожку. За ними широким скачком выскочил милицейский начальник. Отбежав подальше, все обернулись. Здание старой комендатуры всё потрескалось, стёкла в окнах разбились. А потом — стены обрушились, и комендатура исчезла в земляном хаосе, оставив на месте себя яму вроде воронки. А от этой ямы до самого забора тянулась теперь широкая и глубокая ложбина — метра два шириной и полметра глубиной. Это по ходу обвалившегося подземелья просел асфальт.

— Все живы? — осведомился Недобежкин и обернулся назад, чтобы пересчитать участников своей «спелеологической экспедиции». Обернувшись, он увидел, что на адский грохот, порождённый обвалом, собрались все обитатели части — даже медсестра и сторож — и сбились в галдящую толпу. На отдельной лавочке, съёжившись, восседал капитан Сёмкин и невменяемо грыз свою фуражку.

Полковник Девятко сидел на нагретом асфальте и с детским лицом таращился на проплывающие в лазурной вышине облака, Барсуков стоял у дерева и смотрел в землю, Ежонков топтался возле Девятки, а хвалёный «Шварц» Лещёв — тот бегал по двору погибшей комендатуры, махал руками, изображая ангелка, и издавал обезьяньи звуки:

— Бууу! Бууу!

— Чёрт, как попортило! — буркнул Недобежкин, отвернувшись от этого полусумасшедшего десантника. И тут взор милицейского начальника выделил из толпы группу краснянских милиционеров. Их лица были унылые, они стояли кружком и удерживали от падения шатающегося Кошко.

— Хомякович… — всхлипнул Кошко.

Хомякович был неотвратимо застрелен Гопниковым и засыпан землёю в катакомбах базы «Наташенька». Помочь ему уже было невозможно ничем — даже если начать раскапывать завалы. Постояв и помолчав несколько минут, Недобежкин выдавил из себя команду:

— Всё, садимся и едем в Красное… Не знаю, где там тот Самохвалов??

Глава 83. Тайна и гибель Эммочки