G.O.G.R. (СИ)

Когда Ежонков, крадучись у стеночки, заполз в камеру Филлипса — тот даже не вылез из-под нар. У него были тусклые глаза, как у больной дворняги и, кажется, горячий нос.

— Хм, — хмыкнул Ежонков. — А это не чумка?

— Давай работай, «Петросян»! — буркнул Недобежкин и уселся на нары. — Время не резиновое!

— А вытаскивать его кто будет? — осведомился Ежонков, так и не решившись отлипнуть от стенки и приблизиться к унылому Филлипсу. — Я, что ли?

— Загипнотизируй, и он сам вылезет! — подсказал Недобежкин, который не спешил утруждать себя «борьбой» с этим «пуделем».

— Бу-бу! — передразнил Ежонков и достал диктофон. — Смотри, Васёк, как работают профессионалы, или внушу тебе, что ты — бык!

— Поговори мне ещё! — пробурчал себе под нос Недобежкин. — Диктофон отдай! — сказал он и протянул руку.

— Нате! — изрёк Ежонков, изображая бесстрастность Бонда, и протянул диктофон Недобежкину. — И разуй глаза!

Заколдованный «волшебной гайкой» Ежонкова, Филлипс лишился воли и послушно выполз из «будки» под свет тусклой лампочки.

— Вкрути другую лампочку — посоветовал «суперагент». — А то я своего носа не вижу!

— Купи очки! — огрызнулся Недобежкин.

— Бу-бу! — снова передразнил Ежонков и без особого энтузиазма взялся за слабые мозги подопытного «пуделя».

Видно, этого пуделя «подкузьмили» по полной программе. Ежонков испробовал на нём все «новейшие методы спецслужб» — как он сам назвал свои тщетные попытки. Однако эффект продолжал стопориться на отметке «НОЛЬ». Ежонков ожидал, что «пудель» с минуты на минуту «ссобачится» и пойдёт кусаться направо и налево. Но на сей раз «объект» повёл себя неадекватно: хлопнулся на пол и затих.

— Эй, ты его что — укокал? — испугался Недобежкин и даже встал на ноги. — Ежонков, ты что?

— Да, нет! — сварливо фыркнул Ежонков, видя, что «пудель» посучивает «задними лапами». — Я не знаю, почему он повалился! У него спроси!

— Мы-мы-мы! — произнёс «пудель» абсолютно нехарактерную для себя фразу. — Быыыы!

— Э, да он у тебя быкует! — заметил Недобежкин. — Да, здорово гипнотизируешь, асс!

— Нет! — покачал головой Ежонков. — Быкует — это «Му». А сейчас он… я не знаю, что делает!

А «пудель» тем временем полежал немного, раз-два дёрнулся и самостоятельно встал на коленки.

— Оооо! — прокряхтел он и схватился обеими руками за неопрятную голову. — Ват хеппенд виз ми?

— Блин! — Недобежкин почесал затылок. — Да он у тебя по-английски забазарил! Что ты с ним сделал-то? Совсем мозги отшиб?

— Ничего, вот те крест! — оправдывался Ежонков и делал пассы короткими руками. — Он… сам…

— О, май хед! — канючил пудель. — Вере эм ай?

— В милиции! — окончил причитания Недобежкин. — Хватит прикидываться чайником! Придётся давать показания, или в «слоник»!

— Ват? — неподдельно удивился «пудель» и поднял на Недобежкина изумлённые глазки. — Рашн?

— Рашн, рашн! — подтвердил Недобежкин. — Давай, братец, присаживайся на нары и колись, пока у меня крепкие нервы!

— Эй! — подпрыгнул вдруг Ежонков, засияв от некоего своего счастья. — Кажется, у него прошёл выборочный гипноз!

— Да? — не поверил Недобежкин.

— Да, — подтвердил Ежонков. — Лимит времени исчерпался, и он излечился!

— Значит, можно допрашивать? — уточнил Недобежкин.

— Можно, можно, — разрешил Ежонков. — Теперь я могу получить полный доступ к его памяти!

Да, Филлипс очнулся от тяжёлого забытья, вызванного «звериной порчей». Теперь он знал, кто он, откуда, и мог рассказать об этом, не встречая психологических барьеров. Серые стены кругом, двухэтажные некомфортные нары, эта тусклая лампочка под пыльным потолком и квадратное зарешеченное окошко… Как агент ФБР, Филлипс быстро оценил ситуацию и понял, что находится в донецкой полиции. Местные полицейские каким-то образом ухитрились его арестовать и теперь пытаются допрашивать. Филлипс молчал: взвешивал все «за» и «против». Да, они наверняка уличили его в сотрудничестве с местным бандитом Кашалотом, в убийстве ни в чём не повинного директора того захудалого ресторанчика… Да, кажется, если он сейчас же не признается в том, кто он на самом деле — наверняка загремит в тюрьму за убийство лет на двадцать… Филлипс имел незапятнанную репутацию и героический послужной список. Поэтому он и решил признаться во всём на чистом русском языке: пускай не думают, что в ФБР набирают неучей!

— Я всё скажу! — внезапно и по-русски заявил «пудель» и поднялся на «задние лапки».

— Служит! — буркнул Недобежкин, вперив усталые рыбьи глаза в этого «прибацанного» бандита.

— Да, я служу! — подтвердил Филлипс. — В ФБР!

— Чтооооо???? — хором возопили Недобежкин с Ежонковым и синхронно выкатили глазки.

— Меня зовут Грегор Филлипс, — невозмутимо продолжал рассказывать правду Филлипс. — Я агент ФБР. Меня послали сюда для того, чтобы я разыскал базу «Наташенька» и обезвредил «Образец 307».

— Слышь, Ежонков! — Недобежкин до сих пор не верил ни Филлипсу, ни собственным ушам. — Что ты ему втемяшил?

— Ничего! — развёл руками Ежонков. — Я же тебе сказал, что он прокамлался! Кажется, он нам вываливает правду! Лучше, раскрой уши, Васёк!