Габриель Гарсия Маркес. Путь к славе

Двадцать четыре года спустя Гарсия Маркес и Мендоса вспоминали свою поездку в ГДР.

«— В 1957 году мы совершили совместную поездку по Восточной Германии. Социализм не оправдал наших надежд, впечатления были мрачными. Это изменило твои политические убеждения?

—  Разве ты не помнишь, впечатления от той поездки полностью изменили мою политическую ориентацию. Я тогда написал целую серию статей, впоследствии опубликованных в одном из колумбийских журналов. Двадцать лет спустя они появились в пиратском издании. Думаю, их издали не столько в интересах журналистики, сколько для того, чтобы продемонстрировать противоречия в моих политических взглядах.

— А противоречий не было?

— 

Не было. Я юридически оформил это издание и включил его в мое собрание сочинений, которое продается в Колумбии на каждом углу. В той книжечке я не изменил ни одной буквы. Более того, я полагаю, что именно в тех статьях изложены причины кризиса, который охватил Польшу в 1980 году, а ведь тогдашние догматики от коммунизма говорили, что мои статьи оплачены США. Замечательно то обстоятельство, что нынче эти же самые люди занимают высокие посты, оплаченные американским капиталом, хотя время подтвердило мою правоту.

— Какова была твоя точка зрения на режим так называемой народной демократии?

—  Главная концепция этих статей заключалась в том, что в странах „народной демократии“ не существовало истинного социализма, да и не могло существовать, учитывая путь, который они избрали. Система ценностей не отвечала природе этих стран. Это были единые для всех принципы, привнесенные Советским Союзом и насаждаемые местными компартиями, руководители которых, лишенные какого бы то ни было воображения, не могли представить себе ничего другого, как только насильно внедрять советскую схему в чужую действительность, для которой она совершенно не годилась» (XVII, 102–103).

— Мендоса у телефона. Кто это?

— Плинио, это Габо. Я еще в Будапеште. Старик, жаль, что тебя здесь не было. Звоню попрощаться. Ты когда улетаешь в Каракас?

— Завтра. Как тебе показалась Венгрия?

— Коньо! Все, что мы с тобой видели, бледнеет по сравнению с Венгрией! Старик, ты там в Каракасе не забудь, что мне тоже уже нечего делать в Европе.

— Не беспокойся, брат. Тебе куда писать — на адрес Тачии или Эрнана Виеко?

— По адресу Виеко, карахо! С Тачией уже давно все кончено.

— Так что ты говоришь, Венгрия…

— Карахо, все это не для нас!

— Значит, получается, что на деле никакого социализма нет?

— На деле выходит карикатура на тот социализм, о котором мечтали Маркс и Энгельс. Прежде всего, это никакая не диктатура пролетариата, а диктатура отдельных выходцев из него, превратившихся в бюрократов-догматиков. Советский Союз — это никакое не пролетарское государство. Мощная, вооруженная до зубов страна, где всем заправляет бюрократия, причем дряхлая и безмозглая, которая сама не замечает, во что она превратилась.

— Ты согласен с тем, что любой рядовой журналист, как я, например, может сделать вывод, что власть в СССР не имеет ничего общего с народом?

— Во-первых, ты не рядовой журналист, а я тем более, а во-вторых, ты совершенно прав. Народ не только оторван от власти, но и устал от нее и хочет перемен!

— Значит, мы с тобой съездили не зря. Ты будешь об этом писать?

— Обязательно! Когда вернусь в Париж. Только не уверен, будут ли это печатать. Общий заголовок уже есть — «Девяносто дней за Железным Занавесом».

— А я уверен, Габо, что основное зло в СССР исходит от сына грузинского сапожника.