Габриэла, корица и гвоздика

Он поставил на ноги весь Рио-де-Жанейро. Ходил по министерствам, запросто беседовал с министрами, являлся к ним в кабинеты, встречал их в отчем доме, где они обедали за столом, во главе которого сидела его мать, либо в доме Лоуривала в Сан-Пауло, где они улыбались его жене Мадлен. Когда министр просвещения, который несколько лет назад был его соперником в борьбе за расположение одной прелестной голландки, сказал ему, что уже пообещал губернатору штата Баия предоставить в начале года колледжу доктора Эноха права государственного учебного заведения, Мундиньо рассмеялся:

– Дружище, не забывай, что ты многим обязан Ильеусу. Если бы я не уехал туда, тебе никогда бы не спать с Бертой, с твоей порочной голландочкой. Я хочу, чтобы официальный статут был дан колледжу немедленно. И не ссылайся на закон. Губернатору ты можешь вкручивать мозги, мне - нет... Для меня ты обязан сделать даже и то, что незаконно, то, что трудно и невозможно...

В министерстве путей сообщения и общественных работ он потребовал, чтобы прислали инженера.

Министр рассказал ему все о мели Ильеуса и порте Баии, объяснил, почему проявляют заинтересованность в этом вопросе люди, связанные с зятем губернатора.

– Это невозможно. Разумеется, твое требование, мой дорогой, справедливо, но невыполнимо. Это совершенно невозможно, губернатор взвоет от бешенства.

– Это он тебя назначил?

– Нет, конечно.

– Он может тебя свалить?.

– Думаю, что нет...

– Так в чем же дело?

– Ты не понимаешь?

– Нет. Губернатор - старик, его зять - вор, оба ничего не стоят. Вместе с правительством погибнет и их клан. Ты что же, пойдешь против меня, против самого богатого и могущественного штата? Чепуха! Я - это будущее, губернатор - прошлое. Кроме того, я обращаюсь к тебе только потому, что я твой друг. Я могу пойти выше, ты это хорошо знаешь. Если я поговорю с Лоуривалом и Эмилио, ты получишь распоряжение о посылке инженера от самого президента республики. Не так ли?

Ему нравилось шантажировать губернатора именами братьев, к которым он на самом деле не обратился бы с просьбой ни при каких обстоятельствах. Вечером он поужинал с министром, играла музыка, были женщины, шампанское и цветы. Договорились, что в следующем месяце инженер прибудет в Ильеус.

Три недели пробыл Мундиньо в Рио; он ненадолго вернулся к прежней жизни: праздники, вечеринки, девушки из высшего общества, артистки мюзик-холла.

Он удивлялся, почему все это, заполнявшее его жизнь в течение многих лет, теперь так мало его интересует и так быстро утомляет. Ему, в сущности, не хватало Ильеуса, не хватало шумной конторы, интриг, сплетен, кое-кого из тамошних людей. Никогда не думал он, что так привыкнет к этому городу, что он так захватит его.

Мать знакомила его с богатыми девушками, влиятельными семьями, искала для него невесту, которая отвлекла бы его от Ильеуса. Лоуривал хотел отвезти брата в Сан-Пауло - ведь Мундиньо еще числился его компаньоном по кофейным плантациям, и ему следовало бы побыть там. Он не поехал: только-только зарубцевалась рана в его сердце, только-только исчез из его снов образ Мадлен, он не станет снова встречаться с ней, страдать от ее пристального взгляда. Чудовищной была эта страсть, в которой они никогда не признавались, но которой были охвачены оба, в любую минуту выдержка могла им изменить, и тогда они бросились бы в объятия друг друга. Ильеусу он был обязан исцелением, ради Ильеуса он теперь и жил.

Лоуривал, высокомерный и пресыщенный, всячески старающийся показать свое превосходство, самодовольный сноб, бездетный вдовец, похоронивший жену-миллионершу, внезапно - во время одного из своих обычных путешествий в Европу - женился вторично, на француженке, манекенщице из дома моделей.

Между супругами была большая разница в возрасте, и Мадлен не очень скрывала причины, побудившие ее выйти замуж за Лоуривала. Мундиньо чувствовал, что если он не уедет навсегда, то ничто - ни моральные соображения, ни скандал, ни угрызения совести - не помешает им принадлежать друг другу. Они неотступно преследовали друг друга взглядами, руки их вздрагивали при соприкосновении, голоса срывались. Высокомерный и холодный Лоуривал никак не мог представить, что младший брат, этот сумасшедший Мундиньо, бросил все ради него, ради своего брата.

Ильеус излечил Мундиньо, а поскольку он вылечился, то, пожалуй, мог бы теперь спокойно смотреть на Мадлен, ведь никаких чувств к ней у него уже не осталось.