Габриэла, корица и гвоздика

Капитан жестикулировал, время от времени его прерывал доктор. Мундиньо слушал, кивая головой. "Они что-то замышляют..." - подумал Насиб. Что, черт возьми, делал экспортер дома (ибо он наверняка шел оттуда) в такой час в компании этих двух приятелей? Приехав сегодня, после почти месячного отсутствия, Мундиньо должен был сидеть у себя в конторе, принимать полковников, обсуждать дела, покупать какао. Но поступки Мундиньо Фалкана были неожиданными, он делал все не так, как другие. Вот он шагает с беспечным видом и с величайшим оживлением обсуждает что-то с двумя приятелями, будто у него нет серьезных дел, требующих разрешения, клиентов, которые его ждут и которых надо отпустить. Насиб оставил кассу на Вико Фино и вышел из бара.

– Ну как, достали кухарку? - спросил капитан, уезживаясь.

– Я обошел весь Ильеус. И хоть бы одна...

– Коньяку, Насиб. И настоящего! - крикнул Мундиньо.

– И пирожков с треской...

– Будут только вечером...

– Эй, араб, что это у вас происходит?

– Так можно растерять клиентуру. Мы сменим бар... - рассмеялся капитан.

– К вечеру все будет. Я заказал сестрам Рейс.

– Хорошо хоть так...

– Хорошо? Они же дерут безбожно... Я терплю убытки.

Мундиньо Фалкан посоветовал:

– Вам, Насиб, нужно модернизировать свой бар. Привезти холодильник, чтобы всегда был лед, установить современное оборудование.

– Сейчас мне прежде всего нужна кухарка...

– Выпишите из Сержипе.

– А пока она приедет?

Наблюдая за друзьями, у которых был вид заговорщиков, Насиб заметил довольную улыбку капитана, а также то, что они внезапно прервали разговор при его приближении. Подошел Разиня Шико с бутылкой вина на подносе. Насиб подсел к столику друзей.

– Сеньор Мундиньо, чем вы досадили полковнику Рамиро Бастосу?

– Полковнику? Ровным счетом ничем. А что?

Насиб сдержанно ответил:

– Да ничего, просто так...

Капитана заинтересовали слова Насиба, и он хлопнул его по спине:

– Выкладывайте, араб. В чем дело?

– Сегодня я встретил его - он сидел напротив префектуры, греясь на солнце. Поговорили о том, о сем, я рассказал, что сеньор Мундиньо приехал сегодня и что скоро прибудет инженер. Старик прямо озверел. Спросил, при чем здесь сеньор Мундиньо, зачем он, мол, суется туда, куда его не просят.

– Видите? - прервал капитан. - Мель...

– Нет, не только мель. Потом подошел учитель Жозуэ и сказал, что колледж получил официальный статут, полковник так и подпрыгнул. Видно, он сам обращался с ходатайством к правительству, но не сумел ничего добиться. Рассердившись, он даже стукнул палкой по земле.

Насиб остался доволен молчанием друзей и впечатлением, которое на них произвело то, что он рассказал.

Он отомстил им за конспиративный вид, с которым они сюда явились.

Скоро он узнает, что они замышляют. Капитан сказал:

– Так вы говорите, он разозлился? Ну, ничего, скоро он еще больше взбесится, этот старый колдун. Он думает, что он тут один хозяин...

– Для него Ильеус как собственная фазенда. А нас, ильеусцев, он считает своими батраками... - заметил доктор.

Мундиньо Фалкан молча улыбался. В дверях кинотеатра показались Диоженес и чета артистов. Они увидели друзей за столиком у бара и направились к ним.

Насиб сказал:

– Именно. Сеньор Мундиньо для него "чужак".

– Он так и сказал? - спросил экспортер.

– Да, это его выражение.

Мундиньо коснулся руки капитана.

– Можете договариваться, капитан. Я решил. Старик еще попляшет под нашу музыку. - Последнюю фразу он сказал для Насиба.

Капитан поднялся, допил свою рюмку, чета артистов была уже близко. "Что они, черт возьми, замышляют?" - соображал Насиб. Капитан стал прощаться:

– Извините, мне нужно идти, срочное дело.

Мужчины поднялись из-за столика, задвигали стульями. Анабела, держа раскрытый зонтик, кокетливо улыбалась. Принц, зажав длинный мундштук во рту, протягивал свою худую, нервную руку.

– Когда премьера? - спросил доктор.

– Завтра... Мы договариваемся с сеньором Диоженесом.

Хозяин кинотеатра, как всегда небритый, пояснял своим унылым и жалобным голосом псаломщика:

– Думаю, он будет иметь успех. Ребятам нравятся фокусы. И даже взрослым. Но она...

– А почему вы боитесь за нее? - спросил Мундиньо, пока Насиб подавал аперитивы.

Диоженес почесал подбородок.

– Всем известно, что Ильеус - еще отсталая провинция. На танцы, которые она исполняет почти обнаженная, семьи не пойдут.

– Зал заполнят одни мужчины... - заверил его Насиб.

Но у Диоженеса была наготове куча отговорок.

Ему не хотелось признаться, что он сам, протестант и целомудренный человек, шокирован смелыми танцами Анабелы.

– Это больше подходит для кабаре... Для эстрады в кинотеатре такие танцы не годятся.

Доктор очень вежливо и изысканно извинялся перед улыбающейся артисткой за свой город: - Сеньора, простите нас. Отсталый край здесь, передового искусства не понимают. Такие танцы у нас считаются безнравственными.

– Но это же высокое искусство, - произнес замогильным голосом фокусник.

– Конечно, конечно... Но все же...

Мундиньо Фалкан потешался:

– Однако, сеньор Диоженес...

– В кабаре она может больше заработать. Будет в кинотеатре помогать мужу, а по вечерам танцевать в кабаре.