Гадкая ночь

– Снотворное? – невозмутимо поинтересовался профессор.

– Да, пойду принесу воды.

Мартен услышал шаги и отпрянул от двери. Женщина налила в ванной воды из-под крана и пошла назад. Серваса мутило. Намерения Лабартов были яснее ясного.

А Кирстен уже выпила вино с наркотиком!

Снизу раздался голос норвежки:

– Можно воспользоваться вашей туалетной комнатой?

– Я пойду, – сказал Лабарт. – Проследи, чтобы Гюстав заснул.

Сервас с трудом удержался, чтобы не наброситься на мерзавца. У него будет секундное преимущество, но женщина сразу прибежит на помощь, и эти двое дорого продадут свою свободу. Он вспомнил тренажеры в зале, тренированное тело белокурой воительницы, а его пистолет не при нем, и Кирстен в полубессознательном состоянии… Нет, силой он с ними не справится. Нужно что-то придумать.

* * *

– Можно воспользоваться вашей туалетной комнатой?

На лестнице раздались тяжелые шаги, и появился Лабарт. Почему он так… странно улыбается?

– Сюда, – сказал хозяин дома, указывая на дверь.

Кирстен пустила холодную воду, наклонилась над раковиной и умылась.

Что с ней такое? Она чувствовала себя разбитой. Неужели простудилась? Только заболеть не хватало… Сердце ведет себя как разладившийся механизм – то замедляет ход, то несется вскачь…

Кирстен продышалась и вернулась в гостиную. Лабарты повернулись дружно, как две марионетки. Норвежка хихикнула.

«Не смейся. Эти двое – опасные люди, старушка, – предупредил внутренний голос. – На твоем месте я бы свалила отсюда как можно быстрее».

Она была уверена, что, если рванет к двери, ее поймают в два счета. Да и зачем бежать? Они всего-то и предложили, что выпить еще по бокалу и посмотреть фотографии, сделанные в процессе сооружения дома. Вернее будет сказать – трансформации фермы в шале.

Кирстен думала обо всем этом, пока шла через комнату. Кстати, сколько времени она потратила, чтобы пересечь чужую гостиную? Куда девались пространство и время? А пол почему волнуется, как море?

Аврора Лабарт знаком пригласила ее сесть рядом, и Кирстен тяжело плюхнулась на диван.

Снежная Королева улыбалась, глядя на гостью, профессор не сводил с нее глаз.

Если думаете, что я утратила контроль, ошибаетесь, дружочки…

– Еще вина? – предложила блондинка.

– Спасибо, но мне, пожалуй, хватит.

– А я выпью, – сказал мужчина.

– Держите… – Аврора положила ей на колени планшет. – Здесь все снимки, о которых я вам говорила.

– О!..

Кирстен опустила глаза, попробовала сконцентрироваться – и не смогла: краски казались перенасыщенными, как в плохо отлаженном телевизоре, и налезали друг на друга.

– Странные цвета, вам так не кажется? – спросила она, еле ворочая языком.

Ролан Лабарт в ответ издал сухой ироничный смешок, растянувшийся, как звук на заезженном виниловом диске. Над чем смеется этот тип? Кирстен ужасно захотелось прилечь, она совсем лишилась сил.

В памяти всплыл вопль Мартена:

Убирайся!

«Черт, возьми себя в руки, идиотка!»

– Я не очень хорошо себя чувствую…

Аврора Лабарт погладила Кирстен по щеке указательным пальцем, наклонилась, прижалась грудью к ее руке.

– Смотрите же, – сказала она, перелистывая снимки.

Какие у нее странные ногти, длиннющие и черные…

– Это…

Что она сказала? Смешала норвежский с английским! Хозяева забавлялись, глядя на нее, и Кирстен вдруг испугалась: глаза Лабартов блестели от нетерпеливого вожделения… Они что-то произнесли и рассмеялись, но ее мозг, видимо, на секунду отключился, потому что она ничего не поняла.

В следующий момент Кирстен уже шла к лестнице – как я встала? – не сама, ее вели под руки хозяева дома.

– Куда мы? – спросила норвежка.

– Вам нужно отдохнуть, дорогая. Не волнуйтесь, все будет хорошо, – успокоила Аврора Лабарт.

– Где… да, – проблеяла она, – оставьте… меня… в покое…

Блондинка схватила ее за подбородок и поцеловала, обшарив рот острым языком, и Кирстен не сумела воспротивиться, как будто в мозгу образовался блок.

– Она тебе нравится, – сказал мужчина у нее за спиной.

– О да, очень нравится! Пошли.

* * *

Сервас смотрел на Гюстава. Мальчик крепко спал при свете ночника под одеялом со Спайдерменами. Кто он, этот малыш? Кто его отец?

В кармане у майора лежал пластиковый пакет для улик со светлым волосом внутри. Доносившийся снизу голос Кирстен плыл и срывался, она мешала английские слова с норвежскими, жаловалась, что плохо себя чувствует, а Лабарты смеялись, как гиены, и сыщик задыхался от ярости.

Он ясно понимал, что, если кинется грудью на амбразуру, они с Кирстен, скорее всего, умрут закованными в цепи на «пыточном» чердаке. Нужно обхитрить извращенцев.

На лестнице раздался глухой стук, и Сервас спрятался за дверью.

– Помоги мне, – сказал Лабарт, – я ее не удержу.

Они потащили Кирстен, и Аврора сказала:

– А ты красивая…

– Правда? – пролепетала норвежка, как будто комплимент польстил ей.

– Ты должна помочь нам.

– Конечно… Но мои ноги…

– Ничего, милая, – ласково утешала ее Аврора.

– Сходи проверь Гюстава, – велел Лабарт.