Гадкая ночь

Ничего умнее она не придумала. Вряд ли они поверят. У нее одно преимущество – она не похожа на члена французской полицейской команды: ни один из них не говорит на таком безупречном английском и не выглядит «по-иностранному». И тем не менее стоявшая напротив женщина пока что не произнесла ни слова в ответ на тираду Кирстен, и ее лицо оставалось непроницаемым. Она смотрела норвежке в глаза, и у той шевелились волосы на затылке: Аврора Лабарт напоминала ледяную статую. Может, стоит представиться и предъявить удостоверение?

– Я понимаю, уже поздно; простите, что потревожила, вернусь завтра…

Внезапно лицо Авроры Лабарт словно подсветилось – и стало очень милым.

– Нет-нет, входите, прошу вас.

* * *

Сервас по-прежнему не мог понять, о чем говорят внизу; тональность не была ни агрессивной, ни угрожающей. Слабое утешение. Одному богу ведомо, на что способны Лабарты в компании одинокой и такой привлекательной женщины, как Кирстен! Она проникла в их логово, отдалась на съедение волкам. Сыщик видел их мрачный «чердачный» арсенал и все время спрашивал себя: хоть кто-нибудь поднимался туда добровольно?

Сервас понимал, что контроль над ситуацией утрачен и он вот-вот сорвется – слишком велико напряжение. Осознаёт ли Кирстен, как все плохо? Нужно что-то делать…

Мультяшные герои в телевизоре выкрикивали: Бэнг! Бам! Враум! Тонк! Скрииинг! Пуааанг! Значит, Гюстав еще не лег, так что за Кирстен они пока не примутся. Мартен откинул крышку, уцепился пальцами за край, раскачался и отпустил руки, почувствовав, как треснула на спине рубашка.

Ковер смягчил падение и приглушил звук. Вряд ли кто-то услышал – телевизор орет, ставни где-то хлопают…

Сервас прислушался: какой неприятный женский смех! Он достал телефон, убрал звук и напечатал по-английски:

Убирайся отсюда!

* * *

– Это очень интересно! – сказала Аврора Лабарт, наливая Кирстен сладкого белого вина, как она сказала, «особенного, из Юго-Восточной Азии». – Архитектура – одно из моих увлечений. – Она улыбнулась – мило, по-свойски. – Сантьяго Калатрава [96], Фрэнк Гери [97], Ренцо Пиано [98], Жан Нувель [99]… Знаете эту фразу Черчилля: «Сначала мы придаем форму нашим зданиям, а потом они придают форму нам»?

Ее английский был безупречен. Кирстен вдруг запаниковала – она ни черта не понимает в архитектуре! – и снисходительно улыбнулась, как истинный профессионал, миллион раз слышавший подобные фразы от просвещенного восторженного дилетанта. На ум ей пришла одна-единственная фамилия.

– В моей стране есть выдающиеся архитекторы, достаточно назвать Хьетиля Тредала Торсена [100]

.

Ну конечно, кто же не знает соавтора здания столичной Оперы!

Аврора прищурилась, сдержанно кивнула, не сводя глаз с гостьи. Кирстен не понравился этот взгляд. Она машинально отметила диспозицию: они сидят напротив друг друга, а Ролан Лабарт стоит чуть в стороне и может в свое удовольствие разглядывать ее. Незаметно. Она поставила бокал, решив, что выпила достаточно. Крякнул ее «Айфон» – пришло сообщение.

– Наверное, стоит уложить Гюстава? – сказала Аврора, и они с мужем переглянулись.

Кирстен насторожилась. Где Мартен? Норвежку все больше тревожило отсутствие напарника. Она снова подумала о том, чтобы признаться, кто она на самом деле, попыталась – увы, безуспешно – уловить хоть какой-нибудь звук, увидеть знак, надеясь, что Мартен услышал ее, воспользовался моментом и попробует убраться из этого дома. А что, если его уже поймали, связали и держат взаперти? Кирстен готова была запаниковать.

Лабарт выключил телевизор.

– Пошли, Гюстав? – спросил он.

Гюстав… Боже, Гюстав!

Белокурой мальчуган встал.

– У вас очень милый сын, – сказала Кирстен. – И такой послушный.

– О да, – кивнула мадам Лабарт – Гюстав – чудесный мальчик. Правда, сокровище мое? – Женщина погладила малыша по волосам, и Лабарты пошли к лестнице, держа Гюстава за руки.

– Мы скоро освободимся и вернемся к вам, – обернувшись, пообещала Аврора.

В доме стало очень тихо. Кирстен достала телефон и увидела сообщение от Мартена. На английском. Коротко и ясно.

* * *

Он едва успел спрятаться в одной из комнат, когда увидел, как они идут по коридору к детской.

– Хочу ее, – объявила ледяная блондинка.

– Не при ребенке, Аврора!

– Она мне нравится, – заупрямилась женщина. – Она мне действительно нравится.

– Что ты задумала? – Голос профессора прозвучал мягко и очень вежливо. – Такой «подарок» не кажется тебе подозрительным?

– Доставь ее наверх, – приказала его жена. – Она идеально подходит.

– Не боишься? Наша гостья, если ты не забыла, живет в отеле по соседству!

Они почти дошли до двери детской.

– Завтра она ничего не вспомнит, – успокоила мужа Аврора.

– Ты что-то подмешала ей в вино? – изумился Лабарт.

Сервасу показалось, что его спихнули в ванну со льдом, в ушах зашумело.

– О чем вы говорите? – спросил мальчик.

– Ни о чем, дорогой. Ложись в постельку.

– У меня живот болит.

– Сейчас, милый, я дам тебе лекарство.