Гаджо с Меловых холмов (СИ)

Констант, собравшийся было повторить свой вопрос, замолчал и слепо завертел головой. Одержимый покрутился рядом, глядя на него, как худеющая дама — на пирожное со сливочным кремом, печально загудел, взмыл под потолок — и нырнул в тории.

Я стиснула зубы, стараясь не смотреть его глазами, не чуять его носом и не чувствовать его телом. Та еще задачка, на самом деле.

Одержимый захлебывался восторгом. Его било крупной дрожью, будто в пике удовольствия, но это я дрожала и покрывалась гусиной кожей. Он чуял тысячи запахов, сладких, невероятных, волшебных — но я почти не могла дышать. Ему открывались сотни видов, десятки невозможно прекрасных картин, — а я зажмуривалась от ужаса. К нему прилетали сородичи, терлись бесплотными боками, делились новостями, завидовали — потому что он вернется — а меня передергивало от омерзения.

Слишком чуждо. Слишком дико. Слишком хищно и кроваво.

Мой страх и его эйфория сливались воедино, и я не могла себе представить, какое выражение застыло у меня на лице.

Не знаю, сколько это длилось. Чувство времени отказывало, пасовало и перед счастьем одержимого, и перед моим ужасом. Для него все закончилось быстро, слишком быстро, а для меня — тянулось мучительно, невыносимо долго.

Наконец одержимый появился над аркой — обновленный, знающий и восторженный — провыл победный клич и нырнул. Не в лисицу, в меня.

Я даже пискнуть не успела.

Тело поднялось с кушетки, остановилось на мгновение, чтобы выдернуть из прически впивающиеся в голову кандзаси, развязать слишком тугой верхний пояс и размотать нижний, — с наслаждением потянулось и направилось к клетке.

— Я знаю, где он, — похвастался одержимый моим голосом, замерев перед железной дверцей. — Пойдем?

Я беззвучно взвыла, пытаясь вытолкнуть его из своей головы. Безнадежно. Одержимый был сильнее — и при желании, в общем-то, мог вытолкнуть меня.

Констант с откровенным интересом заглянул в распахнувшийся без поясов капари, но потом все-таки сообразил посмотреть и мне за спину тоже.

Чучело лежало на листе бумаги в центре комнаты, недвижимое и холодное.

— Ну нет, — слабым голосом пробормотал секретарь. — Вот тебя я ломом гонять не стану!

— И не надо, — покладисто согласился одержимый и протянул руку к замку, но так и не прикоснулся. — Пойдем со мной.

«Черт подери, я обещала тебя накормить, но не им же!» — заорала бы я, будь у меня легкие и голосовые связки. Но их не было.

Констант неуверенно пошевелил пальцами, уронив пару серебристых искорок из-под ногтей, но ударить магией не решился.

— Если я выйду, ты передашь контроль над телом Хикари?

— Передам, — слишком легко согласился одержимый.

— Сразу? — догадался поинтересоваться секретарь.

«Не вздумай, идиот!»

— Нет, — осклабился одержимый и все-таки дернул замок.

На руке в одно мгновение вздулся и лопнул волдырь. Должно быть, пахло соответственно, потому что Констант позеленел и покрепче вцепился в лом.

Я ничего не почувствовала.

— Ну вот, — делано расстроился одержимый. — Она вернется, и ей будет больно. Выходи сам. Или я все-таки открою.

Ключ — равно как и единственный на весь Самадж лом — был у Константа, но тот почему-то ни на мгновение не усомнился.

— Хорошо, я выйду, — под мою беззвучную ругань согласился он и отложил лом в сторону. — Но разве нас двоих хватит, чтобы вытащить Чирикло?

Одержимый громко фыркнул.

— Даже одной Хикари хватит.

Констант замер.

— Только не вздумай идти за ним один!

— Пойдем со мной, — снова предложил одержимый и улыбнулся — мягко, нежно и зазывно.

Секретарь тяжело вздохнул и загремел замком. Я перебрала в уме запас ругательств, связанных с умственной неполноценностью, и с прискорбием пришла к выводу, что с такой степенью мне сталкиваться еще не доводилось.

Тело тем временем, не отрывая взгляда от Константа, разматывало свеженькую повязку. Нижний слой бинтов успел подсохнуть, и одержимый безжалостно его оторвал. Кровь выступила снова, но я по-прежнему ничего не чувствовала.

У Константа дрожали руки, и замок с грохотом упал на пол. Дверца клетки приоткрылась сама собой.

Одержимый радостно зашипел, сунул окровавленную руку внутрь и проворно сграбастал секретаря за запястье, отпечатывая на его коже тории. И тут же, без промедления, вынырнул из меня, щеря нематериальные зубы.

Я вдруг оказалась в клубке непередаваемых ощущений: облегчение в голове, восхитительно свободное дыхание, прохладный ветерок, мельтешение цветных пятен перед глазами, безумная боль в обеих руках — в каждой своя — и внезапно подгибающиеся ноги.

Падая, я еще успела увидеть, как одержимый целеустремленно летит к Константу.

И даже подумать, что капари мне все-таки испортили.

Глава 18. Безбашенный

Рядом кто-то ходил.

Из одного угла комнаты — в другой, к двери, обратно. Шаги остановились возле меня, зашуршала одежда, и кто-то обреченно выругался по-ирейски касательно отсталого мира и дефицита антисептиков.

Потом меня взяли за руку и влажно прижались губами к кровоточащим порезам.