Гайдебуровский старик

– Ну что вы, Аристарх Модестович, – промямлил Сенечка, по-прежнему избегая моего взгляда, – до тюрьмы вам далеко. Вернее, до тюрьмы далеко ехать. А вы в преклонном возрасте…

– Ага, – весело подхватила его Тася. – Можете и не доехать. А вы нам нужны живехоньки.

Роман поднял руку вверх, призывая всех к молчанию.

– Первым делом, я пришел ознакомить вас с судебной экспертизой. Результаты были получены сегодня утром. Неутешительные результаты.

Косульки вздохнули. И даже стали меньше ростом. А Тася, напротив, распрямила плечи, вздернула курносый носик, вызывающе подняла голову вверх. И как-то выросла. Но только не в моих глазах.

Я взял папку с результатами. И пытался вникнуть в их смысл. Но вникалось тяжело. Отчетливо понял лишь три слова: глобус, кровь, анализ. Впрочем, трех слов для меня было достаточно.

А Роман популярным языком объяснил остальное. Результаты эти, мол, ни что иное, как итог высочайших достижений современной науки и криминологии. Все основные проблемы и достижения криминологии в конечном счете явно или имплицитно сводятся к вопросу о социальном контроле над преступностью. Наша наука достигла таких вершин и познаний, таких высот и глубин, что… На слове «что» я куда-то улетел. Меня не очень интересовали достижения науки. Это было бы несправедливо по отношению к себе впитывать познавательную информацию. В моем-то положении. И я вернулся на землю, когда Роман вдруг пафосно завершил свой монолог:

– Кровь не смывается никогда!

– Чья кровь? – я вздрогнул.

– Убиенных и загубленных душ. – Косулька вновь перекрестилась. Она тоже была поэтом.

– В конкретном случае – кровь убитого Григория Карманова, – уже более официально заключил Роман. – Обнаруженная на глобусе, который вы попытались украсть этой ночью. Чтобы уничтожить улику. И тем самым вывели нас на орудие преступление. И подписали себе приговор.

Я лихорадочно соображал. С какой стати моя кровь вдруг оказалась на глобусе? Да, я порезал палец. Возможно, моя кровь и капнула на земной шар. Но это капля в море! Почему же не обнаружена кровь старика? Черт! Только он на это способен. До меня стало доходить. Какая жестокая усмешка судьбы. Или игры судьбы. Конечно! На седых волосах старика яркие пятна. Я отчетливо их помню. И примерно помню их количество. Четыре. И хотя не был бухгалтером, почему-то в подобных шокирующих ситуациях запоминается всякая ерунда. Безусловно, это вполне могла быть моя кровь. На столько пятен ее бы хватило. А старика… А у старика не было крови. Не потому что он был бескровен. Просто я так умудрился его убить. Бесшумно и бескровно. Я знаю, такое бывает. Хотя я не убивал никогда. Но я знаю, бывает. И если бы я тогда не порезал палец. Они ничего не смогли бы доказать! Глобус был бы чист, как стекло. Хотя разве земной шар может быть чистым? Это миф.

Я оказался в ужаснейшем положении. Меня обвиняли в убийстве меня же. И для этого были все основания, все улики. Кроме одного. Моего искреннего признания, что я и являюсь гражданином Кармановым. Следовательно, меня не могли убить, следовательно… Нет, в таком случае мне пришлось бы признаться в убийстве старика. И для этого тоже есть все основания и все улики. Что лучше? Утонуть в луже или в океане? Из огня да в полымя? Повеситься или отравиться? Не важно, какой конец, если это конец. Но в моем случае все было несколько по иному. Дело не в жертве. Дело в преступнике. Есть выбор. Либо преступник я, Григорий Карманов. Либо старик антиквар.