Гайдзин

Теперь настала её очередь изумленно посмотреть на него.

— Все это время вы хранили у себя письмо и не отдавали его мне?

— Она попросила меня вручить его вам, если окажется, что вы не ждете ребенка от Малкольма.

— О. — Она задумалась над этим, чувствуя легкую дурноту. — А если бы я ждала его ребенка, что тогда?

— Ну, это теперь вопрос гипотетический, не так ли? — мягко произнес он, встревоженный её внезапной бледностью. Эта юная леди ещё не выбралась из глухой чащи, ей ещё далеко до края леса.

— Я хочу знать.

— Меня попросили передать вам это письмо, если ваши месячные начнутся, Анжелика. Вы хотите вернуться прямо сейчас? Я принесу его вам в комнату.

— Благодарю вас, но я... я подожду, пока вы его заберете, подожду у фактории Струана. — Она пришпорила лошадь и закончила этот круг, не замечая остальных всадников — все они, не отрывая взгляда, смотрели на неё. Подчинившись внезапному капризу, она свернула на тропинку и пустила лошадь галопом, чтобы голова очистилась от страха. Она пустила в ход шпоры, колени, руки, и вскоре её лошадь уже стлалась над землей, несясь во весь опор.

Впереди поднимались два церковных шпиля и внешняя ограда, к которой снаружи приткнулась Ёсивара, окруженная своей собственной стеной, мост между ними и караульное помещение. На какой-то миг разум перенес её в прошлое, и ей показалось, что она в панике несется к ним бешеным галопом, оставив позади залитую кровью Токайдо, шляпка слетела с её головы, одежда порвана, горло сжимает смертельный страх. Она натянула поводья, и виденье растаяло — каким древним оно показалось ей. С ней остался страх другого рода. Она бросила свой жребий.

Тесс писала:

Я уверена, вы согласитесь, нам нет нужды обмениваться любезностями, которые лишены меж нами всякого смысла.

Я рада, что вы не носите ребенка моего сына. Это все упрощает в будущем и избавляет нас от лишних неприятностей. Я не принимаю и не признаю вашего «брака» или того, что вы имеете юридические права на какие бы то ни было притязания, — напротив.

К тому моменту, когда вы прочтете это письмо, «Благородный Дом» начнет новую эру либо окажется на грани банкротства. В первом случае это произойдет отчасти потому, что вы послали ко мне того человека.

Поэтому в качестве награды первому, кто нашел клад, я помещу капитал в Английский банк на доверенности, необходимый для обеспечения вас доходом в две тысячи гиней в год — если, в свою очередь, вы предоставите мне в течение тридцати дней от сего числа (когда было установлено, что ваши месячные начались) письменное согласие со следующими условиями:

Первое, вы отступитесь и откажетесь раз и навсегда от всех и всяческих притязаний, которые могут возникнуть в воображении вашем и ваших представителей, на несуществующее наследство моего сына — вы понимаете, что как младший член семьи и не будучи официально признан тайпэном он не мог оставить никакого наследства.

Второе, вы согласитесь отказаться от всяких притязаний и согласитесь никогда впредь не пользоваться титулом «миссис Малкольм Струан» в какой бы то ни было форме. (Для сохранения лица вашего я предлагаю вам «с сожалением» принять такое решение, поскольку, будучи католичкой, вы принимаете тот факт, что не были обвенчаны по закону вашей веры и вашей Церкви; говоря это, я отнюдь не считаю церемонию действительной по любой иной причине.)