Гайдзин. Том 2

Теперь – Анжелика.

– Здравствуйте, Эдвард, – сказала она с теплой улыбкой. Сегодня она в первый раз принимала его в своем будуаре наверху. А Со стояла у ведерка с охлаждающимся вином, и он обратил внимание на то, что дверь в спальню закрыта, шторы задернуты, хотя дневной свет за окном еще не погас, зажжены масляные лампы, комната дышит женственностью, негой, а Анжелика держится как бы отстраненно, не похоже на себя. Его напряженность усилилась.

– Белого вина для разнообразия, – предложила она приятным голосом. – «Ля Дусет». Бурбон, если желаете.

– Вино, пожалуйста, мэм. Я не помню, что бы вы когда-либо выглядели лучше.

– Как и вы, мой друг. Прошу вас, присаживайтесь вот сюда, к огню. – Ее дневное сине-черное траурное платье было новым, покрой подчеркивал фигуру, вырез был квадратным и скромным. Но для его удовольствия, и своего тоже, она набросила на плечи разноцветную шелковую шаль. Эффект получился поразительный – дыхание весны в холодный январский день.

– А Со, вина, – распорядилась она и, когда А Со подала им бокалы, приказала: – Подожди снаружи! Я хочу, я позову! – Китаянка вышла, шаркая ногами, и небрежно хлопнула за собой дверью.

– Ее ухо сейчас припечаталось к двери, – тихо заметил Горнт.

Анжелика рассмеялась.

– Чтобы подслушать секреты? Какие секреты могут быть у нас с вами? За благополучное путешествие, Эдвард! – Она сделала глоток и поставила бокал на столик. – Вы уже уложились в дорогу?

– Да, да, все готово. Вы выглядите восхитительно, я люблю вас и хотел бы получить ответ на свой вопрос.

Ее веер раскрылся, и она начала использовать его, как подобает юной леди из высшего общества в компании холостого интересного мужчины из высшего общества, а также тех, кто имел сомнительную репутацию, чтобы дразнить и мучить, флиртовать, обещать, ничего не обещая, давать ответы или уклоняться от них, когда вопросы были слишком опасными, чтобы говорить о них открыто.

Веер затрепетал.

– Вы вызываете у меня огромное восхищение, Эдвард.

– Не большее, чем вы у меня. Но все же: да или нет?

Веер с треском закрылся. Потом она улыбнулась, открыла шкатулку на бюро и протянула ему конверт. На нем было написано: «Миссис Тесс Струан».

– Пожалуйста, прочтите это письмо. Я отсылаю его с Хоугом в Гонконг в ответ на ее.

Почерк был аккуратным:

Дорогая миссис Струан, благодарю вас за ваше письмо и щедрость.

Я соглашаюсь на все ваши условия: я торжественно клянусь и без принуждения соглашаюсь отказаться от всех и всяческих притязаний на наследство вашего сына, я соглашаюсь больше никогда не называться «миссис Струан», я соглашаюсь, что я католичка и не была обвенчана по законам моей церкви, я соглашаюсь никогда не появляться в Гонконге иначе как проездом и никогда не стану пытаться вступить в контакт с вами или с кем-либо из членов вашей семьи, я соглашаюсь освободить занимаемые мною здесь комнаты в течение недели и принимаю, с искренней благодарностью, предложение о передаче в траст капитала, который будет приносить мне две тысячи гиней в год до моей смерти.

Место для ее подписи пустовало, а ниже его стояло: Подлинность подписи удостоверена сэром Уильямом Айлсбери, посланником в Японии, рядом было оставлено место для его подписи и даты.

Горнт поднял глаза.

– Вы не можете всерьез намереваться отослать это. Это дает ей абсолютно все.

– Разве вы не советовали мне принять ее условия?

– Да, но чтобы достичь компромисса – пересмотреть их.

– Ах да, я запомнила это. Если вы согласны, я попрошу сэра Уильяма засвидетельствовать его до вашего отъезда. Доктор Хоуг пообещал забрать его сегодня вечером на ваш корабль, так что оно будет в Гонконге вместе с вами.

– Но вы не можете не понимать, что это полная капитуляция, тогда как я или кто-то другой можем добиться для вас большего!

– Есть еще вторая страница. – Она достала ее из шкатулки, ее веер бесшумно распахнулся и начал покачиваться. Слегка.

Он опять сосредоточился. Почерк был уже не таким четким и в нескольких местах смазан – могли это быть капли слез, спросил он себя?