Гала и Элюар. Счастливый соперник Сальвадора Дали

Маргарет была женщиной лет тридцати или чуть больше с пышными, вьющимися пепельными волосами и высокой грудью. О ней было известно, что когда-то она пела в опере, затем вышла замуж за наследника состояния, сделанного на торговле шерстью, и была вынуждена покинуть сцену. Заточенная в фамильном замке мужа, она, вероятно, неимоверно скучала и была рада очутиться в фешенебельном санатории. Ходили слухи, что она подкупила домашнего доктора, и тот поставил ей необходимый диагноз. Боязнь навсегда потерять свою блистательную супругу убедила ревнивого мужа в необходимости ее отъезда в Швейцарию. Местное общество разочаровало бывшую хористку. Каждый из пансионеров был сосредоточен прежде всего на самом себе, не замечая чар полной жизненных соков красавицы.

Эжен не раз ловил на себе взгляд ее зеленых с золотыми нитями рысьих глаз, замечал на ее лице призывную, сладострастную улыбку. Он не мог не отметить, как повышался тон ее голоса, когда он оказывался рядом, как она, будто ненароком, дотрагивалась до его руки. Ее лихорадочный взгляд выдавал ту неуемную энергию, что подобно горячей вулканической лаве кипела у нее внутри. Ему хотелось верить, что Маргарет влюблена в него, а не просто страдает от скуки и женской неудовлетворенности.

После непродолжительной прогулки по дорожкам санатория. ободренная его вежливым вниманием, она решилась на весьма рискованный шаг — пригласила его к себе. Эжен видел, как напряженно дрогнули ее чуть опухшие веки, как будто от боли сузились зрачки, как приоткрылся пересохший рот, и два блестящих верхних зуба впились в нижнюю губу. Казалось, ответь он отказом, Маргарет тут же разразится рыданиями.

Эжен был вынужден согласиться. Под покровом ночи он пробрался в ее комнату. В тонком шелковом пеньюаре, с льющимся вдоль спины потоком волос, Маргарет ждала его, сидя перед зеркалом. Как только он дотронулся до ее плеча, она медленно, очень медленно повернула к нему голову, и он заметил на ее лице выражение торжества. Эжен ощутил себя зверьком, попавшим в подставленную ловушку; или, вернее, глупым щенком, очутившимся в рысьих лапах, мягких, ласковых, но тут же готовых выпустить когти, если несмышленыш попытается сбежать.

Но не страх заставил Эжена подчиниться. То была гремучая смесь любопытства, вожделения и. как ни парадоксально признать — невозможности обидеть своим отказом женщину много старше его, Доверившийся опытной наставнице, он отдался на волю своих инстинктов. Краткое единение, судорожные движения и… гулкая пустота в душе.

Эжен сидел подле Маргарет и пытался найти предлог, чтобы ретироваться.

— И все же, мне кажется, я кое-что слышал. Вы никого не ждете? Может, мадам Тереза задумала вас навестить? Говорят, у нее бывают приступы лунатизма. Или мсье Кобистьен вдруг решил найти у вас средство от бессонницы? Я заметил, вы пользуетесь вниманием почтенного старца, — сказал он и заставил себя улыбнуться. — В нашем замкнутом обществе, вы, Маргарет, настоящая звезда.

— О, ты мне льстишь, дорогой. В этом богом забытом пансионе я живу, как послушница перед принятием пострига. Никому нет до меня дела, — игривым тоном произнесла она и положила руку на его накрытое покрывалом бедро. — Малыш, иди ко мне.

— Извините, но я… — Он вдруг прервал начатую фразу и в испуге скинул ее руку со своего бедра. — Послушайте…

— Ну что ты дергаешься, как балаганная кукла.

Маргарет неодобрительно сморщила носик и покачала головой. Он помрачнел, чувствуя, что теряет терпение, не зная, как быть.

— Я слышал, как в дверь постучали, — напряженным, но тихим голосом сказал он, хотя уже сомневался, не было ли то слуховой галлюцинацией.

— Не трусь. Это просто сквозняк, — ответила она и поднялась. Сунув ноги в тапочки, она как была, в полупрозрачном пеньюаре, подошла к окну, закрыла створку. Эжен видел ее окутанную легкой тканью фигуру с мягкими плечами и широкими бедрами и не мог избавиться от чувства неловкости. Близость оказалась слишком поспешной, и он стыдился своей неопытности.

— Выпьешь?

Он машинально кивнул. Так же машинально взял стакан из ее руки. Жгучая жидкость обожгла его гортань.

— Что это?

— Лекарство от страха. Пей. Это бренди.

Сделав над собой усилие, он выпил до дна. И когда он поставил стакан на прикроватный столик, Маргарет тут же оказалась у него на коленях. Обняв за шею, она притянула его к себе. Его рука юркнула под полу ее пеньюара.

— Малыш Жежен, а ты проказник.

Она сделала слабую попытку оттолкнуть его руку, но тут же еще теснее прижалась к нему. Его ладони окружили ее мягкие груди, язык скользнул по вздыбленному соску. Маргарет застонала и задрожала всем телом. Он торопливо стал покрывать поцелуями ее обнаженные руки, плечи, шею. Но в то же время некая доля притворства была в этих поцелуях, в прерывистых объятиях. Будто он хотел оправдаться перед ней. Или перед собой?