Галактическая баллада

Я стоял в парке среди темных голубоватых стволов деревьев, а надо мной простиралась бездонная чернота Космоса, усеянная светлыми точечками. Вся «крыша» дисколета теперь представляла собой окно в пространство. Было темно, только смутный желтый свет окрашивал верхушки деревьев. Я поискал источник этого света — он оказался позади меня. Ниже того, что мы бы назвали горизонтом дисколета, застыло большое круглое желтое пятно, ярко-желтое, как отполированная золотая монета. Лучи его падали наискосок, оно было неподвижным и холодным. Тишина здесь, «под черным небом» с этим желтым светилом казалась мне даже еще более зловещей. Было такое чувство, что сделай я хоть шаг в сторону, я полечу в пустоту.

Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча и я чуть не вскрикнул.

В желтых сумерках мне удалось различить лицо Ртэслри. Оно только усилило мой ужас, потому как теперь уже сомнений не оставалось: что-то непоправимое произошло — таким мрачным было это лицо.

Ртэслри тихо сказал:

— Большая Желтая звезда, Луи, Смотрите.

Я и без того уже смотрел на нее. Не мог оторвать взгляда — она приковывала меня, гипнотизировала. Меня охватил озноб, чего не случилось со мной даже при виде адской звезды Аделипта… Минутой позже я уже с трудом сдерживал истерический смех: я был не один и в тишине не было ничего зловещего — повсюду были люди, тени которых терялись между деревьями парка. Вся превенианская колония собралась здесь.

— А, мерд, — произнес я вслух мое любимое ругательство и оно вернуло мне самообладание. — Ты присутствуешь на сеансе самой большой обсерватории Галактики, Луи Гиле, вот и все… Да, но почему так тихо, почему все молчат?

Я осмотрелся. Большинство лиц были обращены к звезде, губы — плотно сжаты. В тот же момент над нами отчетливо прозвучал тихий, медленный голос:

— Мы приближаемся к Большой Желтой, превениане. Смотрите и запоминайте.

Это был голос Бан Имаяна. Но тогда я с трудом его узнал — он был гораздо тоньше и слегка дрожал. Этот голос вызвал у меня непонятное волнение.

— Звезда, которая дает жизнь планете Гриз, — опять послышался голос Бан Имаяна. — А вот и сама Гриз…

Большая Желтая звезда начинала медленно подниматься к зениту, очевидно, из-за маневра дисколета, и когда она достигла его, на том же месте, где была несколькими минутами раньше, появился другой светлый кружочек. Постепенно Желтая звезда зашла, а маленький блестящий кружочек остановился в зените и затрепетал. Он сразу же стал переливаться всеми цветами радуги и свет его оказался гораздо сильнее, чем свет той звезды.

Гриз! Планета, к которой стремился наш корабль!..

Какую же красоту она излучала, братья мои земляне! Какую дьявольскую, божественную, невиданную красоту! И даже сейчас, сидя у подножья этой мертвой горы, я вижу тот небольшой кружочек, будто инкрустированный разноцветными драгоценными камнями, трепещущий наподобие светящейся бабочки на фоне черного бархата пустоты. Я смотрел потрясенный, дух перехватило…

Внезапно кто-то тихонечко запел. Через несколько мгновений тысячи голосов подхватили песню. Пели превениане. Пел даже и Ртэслри. Я утонул в каком-то фантастическом сонме нежных и печальных звуков, которые баюкали меня и, казалось, баюкали весь дисколет. А Гриз торжествующе блестела на черном небе — блеском, который опьянял как близкое счастье, обманное и зовущее: еще немного усилий, милые существа, еще немного терпения, и вы найдете свою обетованную землю… Но почему была такой печальной песня превениан?

Она затихла так же неожиданно, как и началась. Ртэслри наклонился к моему уху:

— Вы видите самую счастливую планету в Галактике, Луи… Хотите знать значение ее цветов? Гризиане испокон веков любили символику и все у них имело двойной смысл. Вот, белый цвет — цвет справедливости. Желтый — цвет любви к жизни. Зеленый означает спокойствие и тишину, одно из самых великих завоеваний Гриза… Фиолетовый, который так привлекает взгляд, является цветом мудрости и духовной силы. Голубой, как и у вас на земле, означает вечный мир и надежду на еще более прочный мир.

— Не понимаю, — прошептал я, чтобы не мешать превенианам созерцать звезду. — Что может быть прочнее вечного мира?

— Вечный мир, — ответил мне Ртэслри — бывает прочным, более прочным и самым прочным. Последний вид мира наступит через несколько сотен тысяч лет, когда Большая Желтая звезда окончательно погаснет.

— Но тогда и Гриз погаснет!

— Именно, — отозвался Ртэслри и замолчал.

Замолчал и я, зная уже, что превениане не любят лишних вопросов. Между прочим, крыша дисколета закрылась. Засветилось искусственное небо. Все начали расходиться.

Я нашел Йер Коли и она торопливо прижалась ко мне.

— Йер, почему ты не разбудила меня, чтобы взять с собой?

— Ты спал глубоким сном, я не должна была тебя будить, — ответила мне Йер.

Вопреки тому, что она была моей женой, она все-таки оставалась загадочной превенианкой.

Два дня спустя на видеофоне появилось крупное львиное лицо Бан Имаяна:

— Луи, не смогли бы вы уделить мне немного своего времени?

— Конечно, Секл.