Галактическая баллада

Но сейчас я здесь, на моей Земле, и чувство юмора начинает мне изменять… По моему желанию превениане оставили меня на том же самом месте, откуда похитили. Но это место уже совсем не то. Это пустыня. Я с трудом нашел лишь кусочек стены моей бывшей виллы, чтобы прислониться к ней и быть в тени.

Отсюда я вижу огромный белый город на равнине. Его квадратные здания упираются в небо — это напоминает мне Фелисите; и я решил, прежде чем воспользоваться другими своими возможностями, поведать кристаллу историю моего галактического путешествия.

Мне странно, что я держу перед собой этот зеленый кристалл.

Сейчас Галактика — далеко, при дневном свете ее не видно, и в какие-то моменты я даже сомневаюсь в ее существовании… Было ли в действительности это путешествие? Есть ли у меня миссия в моей второй земной жизни? Не является ли все это иллюзией, рожденной бессонными ночами, когда я писал историю грядущего века?

В сущности, мне больше нечего вам сказать, кроме того, что я услышал от тех мудрых скитальцев в Галактике: «Люди, сохраните свой разум!»

Эпилог

Зеленый кристалл перестал пульсировать и свет его погас.

Пятеро студентов сидели молча, и в глазах у них были одновременно смех и печаль. Они избегали, неизвестно почему, смотреть на мертвеца. Наташа пожала плечами и приготовилась было что-то сказать, но не сказала.

Рыжий Текли подозрительно стрельнул глазами в сторону профессора. Этот старикан любил превращать в анекдоты свои лекции по истории. Однажды, объявляя тему «Сравнительная психокартина общественных групп конца двадцатого века», он принес в аудиторию довольно большой закрытый сундук и, пыхтя, водрузил его на кафедру. Он сообщил, что лекция эта будет проходить эвристическим способом. Потом вынул из сундука клетку, разделенную на три части: в одном отделении сидела рычащая рысь со светлыми жестокими глазами, в другом — шимпанзе, в третьем — старая черепаха, которая была совсем слепой и из-за этого выглядела очень мудрой. Профессор указал на клетку и попросил Текли развить тему, сведя ее к умственному состоянию и морали правящих кругов Франции… Ничего удивительного, подумал Текли, если этот Луи Гиле окажется просто пластмассовым роботом.

Оцеола стоял с непроницаемым лицом и ничего не говорил. Белокурая Стэлла вынула носовой платочек и поднесла его к глазам — при всей своей воинственности она была такой же сентиментальной, как и ее прабабушка Лорелей, Марсель все еще держал зеленый кристалл в своих ладонях. Он первый осмелился взглянуть на мертвого. Печальная полуулыбка бледного, уже осунувшегося лица и открытые остекленевшие глаза заставили его склонить голову.

— Профессор Карпантье, — заговорил Марсель, — не понимаю, почему он…

Студент не смог задать свой вопрос: кристалл в его руке снова начал биться как сердце, излучая пульсирующий свет. На этот раз кристалл выговаривал слова с большими паузами.

— …Странный летающий аппарат в самом деле… Как спокойно и плавно кружится в воздухе. Красиво… Что мне напоминает этот аппарат? Что-то из детства, какие-то забавные игрушки, как они назывались… Помню, что мой отец покупал мне целые связки таких игрушек, когда мы ездили на ярмарку в Безансон, Солнце жгло их и они лопались одна за другой… Шары! Конечно же, шары!. Но этот слишком большой… Боже мой, внизу видны человеческие фигуры!.. Или я ошибаюсь?.. Нет! Вот они движутся. Один нагибается и смотрит вниз…

Последовала долгая пауза, Студенты зашевелились, но профессор Карпантье остановил их жестом.

«…графическая картинка в учебнике по истории, — продолжал голос Луи Гиле, после какого-то непонятного шепота. — Шар братьев Монгольфье! Помню, что картинка была точно на сто седьмой странице в верхнем правом углу… Но в мое время люди летали в ракетах.

Даже реактивные самолеты уже устарели. А сейчас у нас тридцать первый век — Кил Нери точно вычислил время… Неужели они вернулись к шару Монгольфье? Странно… Действительно странно… Вот они выходят из корзины, первые мои инопланетяне… Один, два, три… шесть человек. Пять молодых и один седой… Не надо волноваться… Они идут сюда… Человеки, братья, милые мои люди!.. Встать и побежать им навстречу?.. Луи Гиле, нетерпение твой главный порок. Никогда не спеши, говорил Бан Имаян… Ладно, подожду. Они не носят оружия… Очень похожи на превениан — молодые одеты в короткие туники и только старый… Но почему они, черт побери, так медленно…»

Голос перешел в шепот и какое-то время шесть слушателей напрасно напрягали слух. Потом слова стали слышны более отчетливо, но понять можно было только отдельные фразы.

«…не нравится… едва плетутся… Молчат и едва плетутся… Отсюда я мог бы услышать их голоса… И головы их, склоненные к земле… А, мерд!!! Нет, мне нельзя спешить. Может быть, я просто отвык от вида людей, забыл их движения… У меня нет сил вынести это… Как внезапно навалилась на меня усталость… Эти медленные шаги, эти склоненные головы… Господи!»