Галицко-Волынская Русь

Совсем иное положение сложилось на Волыни в 1118 г. Община была недовольна внешнеполитическими неудачами Ярослава. Предпринятые им меры по восстановлению суверенитета Владимира над территориями Погорынья и будущей Галичины закончились полным провалом и стоили многих жертв. Такой князь не мог больше пользоваться доверием общины. Поэтому от него и отступились бояре — общинные лидеры. Таким образом, поддержка боярами своего князя обусловлена и свидетельствует о поддержке князя со стороны всей общины, «людей», а во время войны — «воев». И наоборот, отступничество бояр или «советников» дает основание князю быть уверенным, что он не получит поддержки и «воев». Вот почему князь, как сообщает Я. Длугош о предшественнике Ярослава на владимирском столе Ярополке Изяславиче, получив предупреждение: «…не хвались советниками и воинами… ибо все с врагом твоим Всеволодом думают и предадут тебя», бежит из своей земли, «имея всех советников и воинов на подозрении»[730].

С Ярославом, по-видимому, произошла та же история. Можно предположить, что владимирцы предпочли этому явно неудачливому и потому непопулярному князю другого. Негативное же отношение к Ярославу выразилось, в частности, в прибавлении к его имени суффикса -ец — Ярославец, — что несло в себе достаточно определенный уничижительный смысл[731]

. Новым владимирским князем, как мы уже видели, стал сын Мономаха Роман. И хотя при таком правителе Волынь вновь попадала в зависимость от Киева (что, впрочем, и без того до известной степени уже стало свершившимся фактом вследствие военных неудач Ярослава), надо учесть, что Роман, будучи женат на дочери перемышльского князя Володаря Ростиславича[732] 30, мог тем самым способствовать урегулированию отношений между владимирской и перемышльской общинами и в дальнейшем соединить оба княжеских стола. Такой прием, как показывают события последующей истории Юго-Западной Руси, владимирская община и владимирские князья будут использовать (с различным успехом) еще не раз.

Волынь под властью киевских правителей

Таким образом, на протяжении нескольких десятилетий конца XI — начала ХII вв. мы наблюдаем ряд острых политических коллизий, происходящих на юго-западной окраине Руси. Их основное содержание раскрывается двояко. С одной стороны — это борьба местных общин за выход из подчинения Киеву и ответные меры, предпринимаемые под руководством киевских князей по восстановлению политического влияния в регионе «матери градов руских». С другой стороны, это — столкновение политических интересов местных общин, прежде всего, владимирской, перемышльской и теребовльской, когда владимирцы изо всех сил старались удержать свой прежний политический статус «старшего города», а их бывшие «пригороды» — добиться полной самостоятельности.

Эта борьба стоила немалых жертв. Особенно большие потери несла Волынская земля. В конце XI — первой половине ХII вв. территория Волыни неоднократно становилась ареной ожесточенных боевых действий, подвергалась опустошительным нашествиям врагов[733]. Неоднократно попадали в осаду жители волынской столицы, города Владимира, терпя при этом «великую нужду»[734], страдали и владимирские «пригороды», сохранявшие верность «старшему городу», подвергаясь нередко захвату и разорению[735]

. Это вело к быстрым сменам князей во Владимире, но никому из них так и не удавалось добиться решения тех задач, которые все острее вставали перед общиной.

В результате силы владимирской общины были подорваны, и это крайне негативно сказалось на ее последующей судьбе. Не выдержав борьбы на два фронта — против Киева и своих мятежных «пригородов» Перемыт ля и Теребовля — владимирцы были вынуждены уступить политическим притязаниям днепровской столицы в надежде, что киевские князья и киевская община, привыкшие смотреть на Владимир, Перемышль и Теребовль как на города «Русской земли», т, е. подчиненные непосредственно Киеву[736], не допустят полного отделения последних и тем самым помогут Владимиру удержать первенство среди остальных городов Юго-Западной Руси[737].

Вследствие этого Волынь надолго оказалась под властью Киева, и каждый новый киевский князь «сажал» своих сыновей или других ближайших родичей на владимирский стол. Так, после внезапной смерти Романа владимирским князем стал другой сын Мономаха Андрей (1119 г.)[738]

. Киевский князь Ярополк заменил его другим своим «сыновцем» Изяславом (1136 г.)[739]. Сменивший Ярополка в Киеве Всеволод Ольгович добился перемены и во Владимире, заменив Изяслава собственным сыном Святославом (1142 г.)[740]. А когда Изяслав Мстиславич сам занял киевский стол, то тотчас заставил Святослава Всеволодовича покинуть Владимир[741] и «посадил» там своего младшего брата Владимира[742].