Читаем Галки полностью

В конце восточного крыла он спустился вниз. Дверь в подвал была, как всегда, открыта, но за ней вместо одного солдата дежурили двое. Вебер удвоил охрану. Капрал вздернул руку в приветствии, сержант попросил предъявить пропуск.

Войдя в подвальный коридор, Дитер услышал гул дизельного генератора, который снабжал электричеством телефонную систему.

Миновав двери аппаратных, он дошел до комнаты для допросов, где рассчитывал найти новую арестантку. К его удивлению, там никого не было. Он вошел, закрыл за собой дверь – и все понял: из внутреннего помещения донесся вопль нестерпимой муки. Дитер распахнул дверь.

У электрошокового аппарата стоял Бекер. Вебер сидел рядом на стуле. На операционном столе лежала молодая женщина в синем платье. Ее запястья и лодыжки закрепляли ремни, голову фиксировал обруч. Провода от аппарата проходили у нее между ступней и змеились вверх по платью.

– Привет, Франк, – сказал Вебер. – Давай, присоединяйся. Она еще ничего не сказала, но мы только начали. Сержант, давай еще один разряд.

Бекер склонился над аппаратом. И тут свет погас.


За плитой полыхнуло синим и грохнуло. В темноте кухню наполнил запах паленой изоляции.

– Что такое? – воскликнул повар.

Искра выскочила за дверь и пробежала через столовую, Грета и Гели едва поспевали за ней. Коротким коридором Галки добрались до лестницы в подвал и сбежали вниз.

В правой руке Искра держала «стен», в левой – фонарик. Из дальних комнат донеслись крики на немецком. В другом конце коридора она заметила вспышку спички. Грета отрубила ток тридцать секунд назад, немцы скоро найдут фонарики. У них оставалась всего минута, а то и меньше.

Искра толкнулась в ближайшую дверь. Заперто. Комната находилась под фасадом здания и углом автостоянки. Искра вычислила, что там хранятся бочки с топливом. Она открыла следующую дверь. За дверью находился генератор.

Искра вернулась к железной двери в подвал, плотно ее захлопнула и заперла на задвижку. Теперь коридор был погружен в полный мрак. Они с Гретой и Гели возвратились в генераторную и закрыли дверь.

В свете фонариков они увидели трубы и кабели, причем все с чисто немецкой педантичностью были выкрашены в свой цвет. Вентиляционные трубы были желтыми, водопроводные – зелеными, топливопроводы – коричневыми, а электрокабели – в черно-красных полосках. Искра навела луч фонарика на коричневый топливопровод.

– Потом, если останется время, продырявишь его, – сказала она Гели. – А сейчас положи руку мне на плечо и иди следом. Ты, Грета, положи руку на плечо Гели.

Искра выключила фонарик и открыла дверь. Касаясь рукой стены, она двинулась вперед. Дошла до очередной двери, открыла ее и снова посветила фонариком.

– Аккумуляторная, – шепнула Грета. – Пошли к следующей двери.

Властный голос произнес по-немецки:

– Тут кто-то включал фонарик? Несите его сюда!

– Иду, – по-немецки мужским голосом откликнулась Грета, но Галки двинулись в обратную сторону.

Они вошли в соседнюю комнату. Прежде чем зажечь фонарик, Искра закрыла дверь. В этом длинном помещении все место вдоль стен от пола до потолка занимали шкафы с аппаратурой. Один шкаф щетинился кабелями. Искра посмотрела на Грету:

– Ну?

Грета, наставив свой фонарик, зачарованно разглядывала аппаратуру.

– Это ГКЩ, главный коммутационный щит. А вон там, – она махнула фонариком, – аппаратура междугородных линий связи.

– Прекрасно, – сказала Искра. – Покажи Гели, где крепить взрывчатку.

Галки приступили к работе. Грета распаковывала брикеты взрывчатки, Искра нарезала бикфордов шнур, горящий со скоростью один сантиметр в секунду.

– Режу на отрезки по три метра, – сказала она. – Так у нас будет ровно пять минут, чтобы выбраться.

Потом Искра светила фонариком, пока Грета прилепляла заряды к шкафам, а Гели вставляла в мягкую взрывчатку детонаторы. Работали быстро. Через пять минут все было готово. Шнуры стянули в одно место и переплели, так чтобы поджечь все разом.

Гели извлекла зажигательную бомбу – черную жестяную коробку с мелким порошком окисла алюминия и окисла железа, которые при горении дают очень высокую температуру.

– Вы двое выбирайтесь из замка, – сказала Искра. – Гели, загляни по пути в генераторную и продырявь топливопровод. Встретимся у Антуанетты.

– А ты куда? – встревожилась Грета.

– Искать Руби.

Гели кивнула.

– У тебя в запасе пять минут, – сказала она и подожгла шнуры.


Выйдя из тьмы подвала в полумрак лестничного колодца, Дитер заметил, что охранники бросили свой пост у входа. Он взбежал по лестнице и направился в ремонтный отдел, но по дороге заглянул на кухню, где застал трех солдат, разглядывающих пробки.

– В подвале отключилось электричество, – сообщил он.

– Знаю, – ответил один из них, – тут все провода перерезаны.

– Так бери инструменты и соедини их!

Молодой повар взволнованно сказал:

– Убирались за плитой, и тут как грохнуло…

– Кто убирался?

– Не знаю, господин майор. Уборщица.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века