Галльская кровь. Ледяной ад. Без гроша в кармане

— Вот именно!

Леон повернулся к остальным спиной и стал во всех направлениях мерить шагами участок. Время от времени он нагибался, даже становился на колени, затем продолжал ходьбу. Поведение Фортэна заинтриговало друзей, но они не стали приставать к нему с расспросами. Так продолжалось около часа, затем запыхавшийся Леон вернулся в палатку, где уже был готов завтрак. За едой все хранили угрюмое молчание, подавленные событиями прошедшей ночи. Леон не произнес ни слова, только ел. В конце концов Редон не выдержал:

— Ну что? Нашел что-нибудь?

— На участке везде есть золото, но в очень небольших количествах.

— Ах, черт побери! Мадемуазель Марта, ваш участок оказался неудачным.

— Что же, ни намека на «корзинку», ни малейшего скопления самородков?

— Нет, я кое-что нашел, но боюсь начинать работы — а вдруг неудача?

— Наоборот, скорее за лопаты! Покажи место, и начнем немедленно! А ты, дружок, — обратился Поль к терьеру, — ты приносишь счастье, поэтому иди-ка с нами.

И все немедленно отправились на место, найденное Фортэном. Леон, бледный от волнения, покусывал свой рыжеватый ус. Конечно, как и все, он хотел богатства, но еще больше волновался как ученый, впервые на деле испытывающий свое изобретение. Его открытием, как мы помним, был удивительный, с необыкновенными качествами металл леониум.

ГЛАВА 8

Еще одна находка. — Случайностей не бывает. — «Корзина с апельсинами» или «миска китайских мандаринов»? — Редон отступает. — Богатство портит. — Экскурс в науку. — Лекция стоит хлороформа.

Каждый встретил известие по-своему, но главным чувством было недоверие. Добрейший Дюшато с жалостью смотрел на молодого француза, считая, что тот от пережитого шока повредился в уме. Старый Лестанг, который вот уже двадцать лет добывал золото, не мог удержаться от иронической ухмылки. Даже верный Поль Редон посматривал на друга недоверчивым взглядом.

Леон пересек участок и остановился в двух метрах от земли соседа.

— Здесь! — Голос Леона сильно дрожал.

— Ну что же, попробуем! — Репортер бодро навалился на лопату.

— Нет, это ребячество. Ничего там нет, — пожимая плечами, шепнул Дюшато старый канадец.

— Да, конечно, — с сожалением ответил тот. — Но если это доставит нашему бедному другу удовольствие…

И оба, в свою очередь, взялись за лопаты. Копали с полчаса. Яма уже значительно углубилась, вот уже скоро и вечная мерзлота… Вдруг лопата журналиста, который освоил работу землекопа гораздо лучше, чем промывку породы, наткнулась на что-то твердое и высекла искру.

— Что это? Неужели «апельсин»?

Старик бросил лопату, схватил и поднес к глазам какой-то камешек.

— Господи помилуй, да это золото! — На ладони Лестанга лежал прекрасный самородок величиной с каштан. — Если это не случайность, то молодой господин в родстве с самим дьяволом!

— Ура! — весело закричал журналист, размахивая лопатой над головой. — Мы снова богаты!

— Нет, господа, это не игра случая, это чистая наука. — Леон довольно улыбнулся.

— Вы объясните нам? — Жан Грандье не верил глазам, всматриваясь в самородок на ладони своей сестры.

— Обязательно. И особенно вам, мой юный друг, потому что я хочу сделать вас наследником моих знаний, на случай несчастья. Владея моим секретом, вы станете Королем Золота.

— О, не говорите так, мне тяжело это слышать, — попросил мальчик.

Разговор прервал возглас Дюшато, нашедшего еще один самородок. А потом еще один! Этот был величиной с персиковую косточку. Старик Лестанг, который его нашел, стал смотреть на Леона с нескрываемым страхом. Но вот самородки пошли один за другим. Канадец совсем потерял голову: новая «корзина с апельсинами»! Не иначе как дьявол приложил свою руку, а господин Фортэн продал ему душу…

Леон смеялся, слушая бессвязные речи старика, девушки радовались, а мужчины между тем продолжали работу. Конечно, эта «корзина» оказалась победнее первой. Самородков было много, но размер их колебался от ореха до вишневой косточки. Поль Редон назвал месторождение «миской китайских мандаринов». К концу второго часа работы набралось около трех килограммов, на кругленькую сумму в десять тысяч франков, что тоже было на Клондайке неслыханной редкостью. Самые взыскательные золотодобытчики были бы счастливы такой находкой.

Вторая удача неожиданно сломила репортера. Его бурная радость куда-то улетучилась, лопата и лом стали неподъемными, он все чаще останавливался отдохнуть и в конце концов вылез из колодца, в котором с ожесточением продолжали трудиться старшие компаньоны. Поль сам был удивлен своим состоянием.

«Что это, действие хлороформа, — размышлял он, — или влияние богатства? Я больше не могу работать. А главное, не хочу».

В ответ на просьбу Дюшато помочь вытащить из шахты раскопанную землю журналист извинился и сказал, что пойдет в палатку немного поспать.

— С удовольствием к тебе присоединюсь, последствия отравления все же дают о себе знать, — сказал Леон.