Гамбит. Конь без масти

Лиаму стало немного обидно сознавать, что только больничная койка спасает его от смерти, но не в прямом своем назначении. Стой сейчас Лиам твердо на ногах, и Эванс бы не постеснялся отделать его, как свиную отбивную, еще разок. Если быть честным с собой, Лиам бы и не сопротивлялся. Чудо, что братья Мии не оставили от него мокрого места, и это чудо звали Николас, и да, чудо, что он у Лиама есть. За такое Ларссон был готов ко всему. Согласился бы еще раз выхватить неиллюзоных и от Ашера, и от Атласа, да и от Джейсона не побрезговал бы. Лишь бы у него был Никки, и лишь бы тот улыбался.

Атлас тоже помрачнел, отметив, куда скатался их разговор. Отец Ника никак не должен был оказаться на этой койке. В травматологии – может быть. Повторно? Без сомнений. Но Лиам не предполагался в качестве замены старшего брата, чертов криворукий стрелок Романо. С ним Атлас разделается позже, когда все уляжется, сделает это тихо и без пыли. Интересно только, кто доберется до стрелка первым: тихо или мышьяковая пыль. Атлас вечно торопится, а Миа тянет до последнего. Скорее всего, они придут к решению одновременно, учитывая стеснявшие Атласа обстоятельства собственной смерти.

– У нее стокгольмский синдром, Ларссон, это задачка для старшеклассника. Жени на себе мою сестру и удочери Кэт, и мы в расчете, – щедро отвесил Атлас. Щедрее не бывает. Обменял сестру на дочь. Гамбит, господа, дуэль отменяется.

Положа руку на сердце, Лиам тоже бы так поступил, если бы ни одно «но». Совсем крохотное, совсем незаметное, совершенно не в характере Лиама, но в тихом омуте, Эвансы водятся, а он с одной из них – одна Сатана.

– Раз уж мы почти семья, позволь мне откровенность, Атлас, – со всей присущей ему фамильной надменностью и высокомерием, собранные по крупицам и вопреки седативным, Ли приподнялся и сел на постели.

– Даже если Миа согласится на брак, даже если мы докажем твое отцовство, даже если мы отсудим Кэт у Патрисии, – Лиам загибал пальцы по мере перечисления преград в осуществлении планов.

– Я не отдам ребенка такому отбитому на всю голову ублюдку, как ты, Эванс, и без обид, Bro, – закончил в итоге Ларссон и впервые за всю историю общения с семьей жены заткнул одного из самых едких и желчных ее представителей.

– Какие уж тут обиды, Ларссон, мы же семья, – озлобленно прорычал Эванс и изобразил подобие улыбки на лице.

Атлас молчал, пристально рассматривая его и что-то обдумывая. Сложил пальцы домиком, поставив локти на колени, и отправил Лиаму потемневший взгляд, осыпавшихся черным песком обсидиановых стекол.

– Ты получил мое сообщение, Лиам, – Атлас обратился к нему по имени, но гипноз не применял.

Пролонгирующий результат строится на подавлении воли. Подавление в столь сложном вопросе невозможно, да и волю Лиама подавить непросто. Отвести глаза, отвлечь – вполне реально. Заставить в корне поменять свои убеждения и бороться за них, как за свои собственные, в такие короткие сроки не под силу никакому гипнотизеру. Значит манипуляции, шантаж и запугивание. Лиам выбрал оружие, Атлас бросил перчатку, и дуэль уже началась.

– Крис будет только началом, – Атлас выстрелил первым. – Ты, конечно, редкая скотина, Ларссон, и без обид, Bro, – вернул ему Эванс. – Но ты ни за что не захочешь стать причиной гибели своих пташек, – четко обозначил свои позиции теперь уже киллер, и Лиаму стоило помнить с кем играет прежде, чем садится за стол.

– Забери у Ронье мою дочь, пока не стало поздно, – слова Эванса сквозили нервозностью и мандражом, и стоило бы отметить, что Лиам его ничуть не пугал.

Пугало Эванса нечто большее, грядущее, затягивавшее небеса стеклянным куполом, из-под которого не сбежать, как он сбегал от смерти. Атлас же только подтвердил догадки и опасения Лиама:

– Лиам, я не шучу. Ты знаешь нас, мы не врем, – говорил он за всех Эвансов разом. – Я не хочу заставлять тебя шантажом. Ты знаешь, кто я, и на что способен. Кэт должна быть у вас до начала выборов, – он говорил с некой тревогой. – Потом я буду бессилен, мы все будем бессильны, – предостерег его Атлас и быстро спрыгнул с койки, уходя прочь.

– Тебе ее не видать, Эванс, – онемевшими от напряжения губами ответил Лиам. – Пока я жив, – и теперь уже Ларссон начал диктовать свои условия.

Эванс не убил его, не тронул Криса, а значит Лиам ему очень нужен, и Кэт без него Эванс не получит. Атласу в любом случае ее не получить, как и Патрисии. Лиам не привык делиться без острой на то необходимости, да и Никки просил сестренку.

Задумавшись над чем-то, Атлас остановился посреди палаты и стянул с рук резиновые перчатки, бросая их рядом с мертвой птицей. Перчатки брошены, дуэль продолжается. Секунданты уже огласили время, назначив дату выборов. Выстрел за Лиамом, а долг, как известно, платежом красен.

– Забери мою дочь, Ларссон. Я в долгу не останусь, – как ни странно, но звучало очень по-человечески от того, кто отнимает чужие жизни.

– Тебе бы голову полечить, Эванс, и без обид, Bro, – скептически парировал Лиам.