Ганзейцы. Савонарола

Джироламо Савонарола знал на память многие отрывки «Комедии» своего любимого поэта и нередко целыми часами мечтал о ней. В воображении его воскресал чистый образ Беатриче; он видел, подобно поэту, её просветлённые черты, кроткий взгляд и белоснежную одежду. До сих пор он не знал земной любви; не понимал, что Беатриче была для Данте путеводительницей по бесконечному пути к блаженству, посланной с неба, чтобы прояснить ему величие и неисчерпаемую благость Всевышнего. Для Савонаролы, как для всех идеалистов, действительные события имели временное значение; все его помыслы были обращены к другому, отвлечённому и более возвышенному миру, который был внутри него. Печальная судьба его любимого брата глубоко потрясла его, но не привела ни к каким практическим выводам, потому что ещё не наступило время, когда враждебные демоны безжалостно вторглись в его собственную жизнь. Не предчувствуя беды, он принял деятельное участие в играх на празднике Энцио и простодушно любовался прекрасными глазами Орсолы, которые чаще прежнего стали встречаться с его взглядом.

ГЛАВА III

Дочь Венецианской республики

Неудавшийся заговор Пацци, с его печальными последствиями, должен был неизбежно отразиться на характере Лоренцо Медичи и лишить его чувства полной безопасности, которое он испытывал до сих пор. Эта нравственная перемена была благоприятна для него в том отношении, что он сразу отрешился от свойственного ему мелочного тщеславия и умственный кругозор его сделался шире.

Он увидел, что для него недостаточно, если он будет превосходить своих соперников только художественным вкусом и любовью к роскоши, и что правитель народа обязан искать другой поддержки, кроме той, которую он имеет внутри государства. Вместе с тем он пришёл к выводу, что флорентийское правительство не может долее оставаться изолированным в политике и что необходимо приобрести надёжных союзников в лице властелинов соседних государств.

Благодаря браку с Кларой Орсини он сблизился с одной из самых древних и знатных римских фамилий. Один Орсини носил папскую тиару под именем Николая I, и дом этот вообще пользовался большим влиянием в Италии; но Орсини были только предводители партии, а не царствующие особы. Папа Сикст IV, имевший в виду одни интересы собственной семьи, находился во вражде с Орсини, как и с другими древними родами Италии, что доказал самым неопровержимым образом и заговор Пацци.

Прошло несколько месяцев, прежде чем волнение во Флоренции настолько улеглось, что Гуильельмо Пацци мог безопасно вернуться на свою виллу и предаться своим обычным занятиям. В это время Лоренцо приехал из Рима с своей молодой женой. Клара Орсини при своей природной энергии поддерживала честолюбивые стремления своего мужа и первая указала ему на способ, каким он может оградить себя от ненависти папского двора. Она обратила его внимание, с одной стороны, на богатую и могущественную Венецианскую республику, с другой — на неаполитанского короля. В данное время в Неаполе царствовал арагонский дом, который был одинаково заинтересован в том, чтобы иметь в Италии сильных союзников в случае, если бы французский король (анжуйского дома) вздумал предъявить свои права на Неаполь. Но Лоренцо Медичи скоро должен был убедиться, что нельзя одновременно поддерживать дружественные отношения с Венецией и Неаполем, так как эти два государства постоянно враждовали друг с другом. Горделивый город дожей на Адриатике хотел присвоить своему флоту господство над Средиземным морем и посредничество в торговле Европы с Востоком, вследствие чего у него были частые столкновения с другими морскими державами, а именно с Генуей и Неаполем.

Но Клара Орсини имела в виду не силу оружия, а тонкую сеть хитрых интриг, с помощью которых она надеялась быстрее достигнуть цели. В этом она сходилась с основным принципом дома Медичи, представители которого более придавали значения расчёту, нежели сильным мерам и прямому способу действия.

Внешний вид городского дворца, который Козимо Медичи поручил построить для себя и своих потомков знаменитому маэстро Микелоццо, носил тот же характер неприступности, как и все жилища знатных фамилий того времени. Стены нижнего этажа, сооружённые из могучих каменных глыб, могли бы служить надёжной защитой даже в случае продолжительной осады.

Тем не менее это величественное здание по своему внутреннему устройству предоставляло все условия для удобной и приятной жизни. Здесь было бесчисленное множество светлых и великолепно убранных комнат, окна которых были обращены во двор или в сады.