Мануэль Скорса

Гарабомбо-Невидимка

Баллада вторая

ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

Книга эта – еще одна глава Молчаливой Битвы, которую веками ведут с местным населением Перу и с теми, кто пережил великие культуры, существовавшие у нас до Колумба. Сотни тысяч людей – много больше, чем в наших бесславных «официальных» войнах, пали в этой безнадежной борьбе. Историки почти не замечают, как жестока и величава неравная схватка, в который-то раз обагрившая горы Паско в 1962 году.

Через восемнадцать месяцев после расправы с селеньем Ранкас община Янауанки под водительством Фермина Эспиносы, прозванного Гарабомбо, заполонила и вернула себе почти бескрайние земли поместий Учумарка, Чинче и Пакойян. Так занялось утро великой эпопеи, которой суждено покончить с феодализмом в самом сердце Перу!

М.С.

Посвящаю Маньюко и Ане Марии чтобы они, читая эту книгу, поняли, что лучше всего трудиться ради других.

Глава первая

О том, как и когда недоверчивые общинники убедились, что Гарабомбо просвечивает насквозь

Тогда и убедились все, что Гарабомбо – невидимка, Неспешно, величаво, словно бы в вечности, он шел прямо к жандармам, перекрывавшим площадь в Янауанке. По площади, в холоде и одиночестве, рыскали беспокойные псы. Двадцать жандармов, кутаясь в шинели под северным ветром, защищали спуск к реке Чаупиуаранга. Предвечернее солнце сверкало на их касках, Ничего не пугаясь, Гарабомбо шел к часовым. Общинники Чинче. томились за углом. Видят его или не видят? Презирая пулемет на треноге, Гарабомбо дошел до солдат, сгрудившихся у Поста (жандармы годились лишь на то, чтобы поить лошадей, принадлежащих особым частям), и пересек улицу. Видят его или не видят? Даже Мелесьо Куэльяр, брат его жены, впился ногтями в потные ладони. Неужели Гарабомбо благополучно войдет и выйдет? А может, часовые терпят такую наглость лишь для того, чтобы верней прицелиться? Даже Амалия Куэльяр, его жена – уж она-то знала, что можно на него положиться, – закрыла рот синей шалью. «Идет по дорожке», – сказал без надобности всегда улыбавшийся Амадор Кайетано… Смотрели на него, не смотрели? К чему подходил он – к дверям Поста или к вратам смерти? Один из часовых поднял винтовку. Общинники застонали. Гарабомбо остановился, все так же величаво. В дверях Поста мелькнул зеленоватый плащ и пестрая морда майора Боденако. Гарабомбо прижался к стене. С невыносимой неторопливостью Гильермо Мясник вынул и закурил сигарету. Дым засветился на фоне заката. Прижимаясь к стене, Гарабомбо вошел в дверь. Общинники ждали выстрела. Перед майором Боденако вытянулся офицер. «Рапорт отдает», – тихо сказал Виктор де ла Роса, служивший некогда в пехоте. Все хором застонали. Гарабомбо, дерзко улыбаясь, махнул, им рукой из окна. «Поторопился бы, олух!» – проворчал Корасма.

– Они его не видят, – улыбнулся Амадор, глава общины. – Невидимка он!

– Семь лет как невидимка, – прошептал Мелесьо Куэльяр.

Никто его не видел! Под защитой прозрачной плоти Гарабомбо еще засветло заберет у карательного отряда секретные планы. Сегодня к вечеру община узнает, какой приказ дан по 21-му военному округу, откуда на них нападут, каковы тайны операции, именуемой «Выселением», и какие доносчики марают землю Янауанки. Первым засмеялся Амадор Кайетано. Сам министр, несчастный Элиас Апарисьо, посылал шифрованные телеграммы – а что толку?

– Отче наш, иже еси на небесех, сделай, чтоб его не увидели! – молилась Сульписия.

– Не дури! – сказал ей Мелесьо Куэльяр. – Они и так не видят, хоть он спи, хоть ешь. Может на них и напрудить. Подумают, что дождик!..

– Нет, они подумают, вонючка!.. – проворчал Корасма.

– По лестнице спускается, – тихо вымолвил Освальдо Гусман.

Они совсем закоченели, пока он снова показался в дверях. Он вышел; пересекая площадь, гордо глядел на общинников и хлопнул себя рукой по неназываемым местам. Гарабомбо был храбр, но любил похвастаться. Умирающее солнце освещало его худое лицо, толстые губы, жидкие усы, щетину волос.