Гарантийный ремонт разбитых сердец

– То! В мои последние месяцы в их борделе меня перестали привлекать просто для съемок. Только для экзотических сюжетов. Поясняю: традициями не ограничивалось. Никто из вас даже представить не может, что делали со мной и остальными девчонками! Одну прямо со съемок отвезли в реанимацию. Я не знаю, выжила она или нет. Настал момент, когда я не могла больше терпеть – мое тело зажить не успевало! Мне из-за этого давали обезболивающие… один раз дали много, и я после этого ничего почти не чувствовала и плохо соображала. Я спросила их, когда это закончится и меня отпустят домой. А Сохина ответила, что пока у меня есть моя «чудесная мордашка», никто меня не отпустит. И они смеялись… а я сорвалась! Там, на столе, был нож… для фруктов, кажется. Не помню, для чего, помню, что был он тонкий и очень острый. Когда я взяла этот нож, они испугались, что я нападу на них, но я начала резать собственное лицо. Я просто хотела, чтобы все закончилось! Зачем мне эта проклятая красота, если от нее одно горе?! Кто-то попытался меня остановить, но Сохина запретила. Она ведь снимала все, что я делаю… Она даже это снимала! А я продолжала, пока не потеряла сознание. Очнулась я уже в больнице, вот такой. Нет, даже хуже, чем такой! Сейчас-то все поджило, а тогда опухло, боль не прекращалась, некоторые раны начали гноиться. Никто не спешил меня лечить! Не знаю, каким чудом я осталась жива. Но одного я точно добилась: сохиновские меня большие не трогали!

Хрупкие плечи Светы дрожали – она плакала. Роман в принципе не любил, когда плачут женщины, а здесь еще и так все вышло… Но он ничего не мог сделать и не представлял, что сказать. Разве хоть какие-то слова способны исправить такое?

Даша села рядом со Светой и обняла ее. А она смелее, чем кажется…

Пауза была долгой, но, чуть успокоившись, Света продолжила:

– Я не знала, как жить дальше. От сохиновских-то я избавилась, а толку, если я ничего не могла? Я боялась подходить к зеркалам. Мне не к кому было обратиться за помощью, не осталось ни единого человека! Я даже собиралась покончить с собой, но тут познакомилась со Степаном Семеновичем и его внуком… Степка тогда еще был жив. Они мне очень помогли.

– Соседи Андрейчика говорили, что ему помогала по хозяйству какая-то девушка, – вспомнил Роман. – Это была ты?

– Да. Он помог мне, когда я восстанавливалась после больницы. Я помогла ему, когда умер его внук.

– Почему тогда завещание он оформил не на тебя?

– Потому что я не хотела. Мне все это было не нужно. Деньги он и так мне передал, а его дом… Без него самого дом не имеет для меня значения. Да и вообще, он не собирался умирать, поэтому не относился к завещанию серьезно. Он не хотел, чтобы мое имя было связано с ним, он ведь понимал, что рискует, собирая компромат на Сохина. А в итоге все получилось вот как… Но даже с его помощью, я и не мечтала о нормальной жизни. Я вообще забыла, что такое ощущение счастья, пока не убила первого ублюдка, – Света улыбнулась, и на ее перекроенном шрамами лице улыбка смотрелась жутко. – Поэтому я и не хотела останавливаться, хотя Степан Семенович меня просил. Мне нужно было снова чувствовать себя счастливой!

– Разве его смерть тебя ничему не научила?

– Только тому, что я должна продолжать и быть осторожней. Я ведь должна отомстить не только за себя, но и за Степана Семеновича, и за Степку, и за всех девчонок!

Бесполезно ее разубеждать. И говорить с ней, и спорить, все бесполезно! В какой-то степени ее можно понять. Роман сильно сомневался, что он сам мог бы сохранить здоровый рассудок, пройдя через такое.

– Но ведь дальше – тупик, – печально заметила Агния. – Ты к нему движешься.

– Почему это? Мент тут правильно сказал, сохиновских много. Работы мне хватит!

– Ты планируешь их всех лично перерезать? Я уж не знаю, кем ты себя считаешь, но есть подозрения, что свои силы ты переоценила. Посуди сама: как ты с ними справишься? Твоя поимка – вопрос времени.

– А пусть даже так! Ради чего еще мне жить с такой мордой?!

– Не обязательно с такой. Современная медицина многое может.

– Не настолько!

– Настолько, – жестко возразила Агния. – Мой… мой близкий друг после аварии потерял возможность двигаться, он несколько лет был парализован. И ничего, помогли ему! Это вопрос времени, желания и денег. Время у тебя есть, ты еще молодая. Желание, думаю, тоже появится. Что касается денег, то здесь тебе Рома поможет, и сама ты на многое способна. Я считаю, что ты не совсем права – ребенок, каким бы он ни был, за родителей не отвечает, тебе не следовало убивать внучку Сохина. Но это твоя жизнь! Так хоть сделай из нее что-то путное, как и хотела с самого начала.

Нельзя сказать, что Света пропустила ее слова мимо ушей. Нет, она задумалась, и задумалась серьезно. Но все же она не спешила с радостью соглашаться. Ненависть, с которой она жила в последние годы, не могла исчезнуть так быстро…

– Я не знаю, – признала Света. – Сейчас я точно ничего не могу сказать.

– Тогда подумай. У тебя два дня, примешь решение раньше – подходи, ты знаешь, где нас найти. Мы правда хотим тебе помочь.